Мастер Чэнь - Девушка пела в церковном хоре [litres]

– Вернулись. Имейте в виду, – сказал мне краснолицый от духоты Дружинин, – я сейчас буду вам рассказывать вещи, которые разглашать не имею права. Да я и сам о них немногое знаю. Но… выхода нет.

– Стоп, – сказал я. – А что вам мешает спросить разрешения в Петербурге? И будете иметь право и что угодно разглашать. Вот же телеграф… То есть я понимаю, что господа моряки не очень любят охранное отделение, а вы еще как бы прикрывали Рузскую – что она тут была главной, видимо, мало кто догадывался. Женщина! Быть не может… Да, так вот – телеграмма?

– Да не могу я это сделать! – почти выкрикнул он. – Хотя уже делаю. Телеграммы пишу. Почти прямым текстом. Любой телеграфист прочитает. А ответы – если повезет.

– А шифротелеграмма с флагмана – не пробовали?

Тут он совсем рассердился.

– Да вы просто не понимаете, что там творится, в Петербурге. Все я пробовал. Какая там эскадра, какое там золото. О нас давно забыли – верите? Баррикады на улицах – слышали?

– Опять стоп. Баррикады – побоку. Какое золото?

Дружинин встал, как подброшенный. Повернулся ко мне спиной, достал откуда-то ключ. И отомкнул наконец железную дверь сзади своего стула.

Размеры помещения мне были непонятны. Темно, иллюминатора нет. То был попросту склад. И в нем до потолка громоздились какие-то ящики.

Похоже, те самые, что бегом грузили на крейсер тогда, в Либаве, – подкатили подводу на руках к борту, и…

– Вот какое золото, – сказал мне Дружинин и снял крышку с ящика поближе. Прочие были запечатаны как положено – шнуром с сургучом. А этот, один, почему-то нет. Сорвало еще тем взрывом? Ударили при погрузке?

Золото было скучным – похожим на поленья, и оно почти не сверкало. Там были какие-то оттиски, вдавленные в металл, но читать их он не дал мне времени – быстро закрыл ящик, захлопнул и запер железную дверь, сел за стол и начал обмахиваться скучной канцелярской папкой.

– «Донской» везет кассу всей эскадры? – без особого интереса спросил я.

– Нет, касса на «Суворове», а может, на «Александре». Да не так она и велика, за уголь платят напрямую из Петербурга, что там еще… Слушайте, Немоляев…

Я слушал. И внимательно.

– Вы очеркист. И я с ума сошел, что вам сейчас все это буду рассказывать. Но если вам когда-нибудь в голову придет эту историю раскрывать! Да хоть словом! То вы, во-первых, хорошо подумайте – вы понимаете, о каком государственном секрете речь, или нет? А во-вторых, вы тогда про Бога вспомните, ладно?

– Я здесь не для того, чтобы щекотать читающей публике нервы на бульваре. У человека бывает и самоуважение, знаете ли. Так что за секрет и зачем золото?

– А я не знаю! – шепотом выкрикнул Дружинин. – Мне не положено. Но слышал и догадываюсь. Императрицу знаете?

Еще этого не хватало.

– Да не нашу. Китайскую императрицу. Старуху. Тсы… – попытался выговорить он. – Ее как-то Рузская назвала Цыськой, ласково этак. Немоляев, скажите мне: за что мы воюем на Дальнем Востоке? Кто на их стороне, кто на нашей?

А это был хороший вопрос. То, что на самом деле мы меряемся заочно силами с непобедимой британской державой, в эскадре видит каждый своими глазами. А вот кто за нас, кроме напуганных французов и еще немцев, у которых свой интерес… чтобы на Балтике нас не было, а они были…

– Наши концессии в Китае – а такие, как вы, очеркисты хоть раз писали, что китайцы нами недовольны? Пусть самые оппозиционные очеркисты? Бунты и баррикады – это у нас. А в Маньчжурии этой, в Порт-Артуре и прочее – хоть бы один дурацкий бунт против русских. А если я вам скажу, что они, просто вообще китайцы, в нас верят и на нас надеются, потому что иначе их сожрут японцы?

А вот это была хорошая мысль. И я немедленно начал обдумывать новый очерк, вот только попасть на китайскую землю мне явно уже не было суждено.

Да и вообще, куда я теперь плыву? Сойти на берег, в очередной раз подумал я. Уведомить Лебедева и с благодарностью проститься. Редактор огорчится, но не сильно, потому что писать очерки из Владивостока у нас есть кому. А если эскадра пойдет обратно вокруг Африки, потом к Испании и домой на Балтику… а это возможно и разумно… тогда о чем мне писать? Снова о том же?

Я перевел взгляд на абсолютно несчастного инженера Дружинина и понял, что на берег не сойду. Поздно.

– Стоп и еще раз стоп. Если Китай так хочет нашей победы, то что бы ему не послать миллион солдат нам на помощь? Это же их страну сожрут, как вы выразились.

– А вы наш штурм Пекина пять лет назад вспомнили бы, – ядовито высказался Дружинин. – Я-то еще мальчиком был, только сейчас узнал, в чем там было дело. Та самая Цыська тогда заигралась со своими бунтовщиками, захватившими Пекин. Подружиться с ними решила, а куда ей было деваться, с другой стороны. Объявила войну всем иностранцам. Окружила все посольские миссии. Ну, мы и пришли всех усмирять, с англичанами, с кем там еще… Мой дядя до сих пор вспоминает, как мы тогда ее дворец пограбили. Он там был. Не ранен даже. Статуэтку привез, ценную, наверное. Не-ет, тут надо проявить к старухе уважение. Как же иначе.