Мастер Чэнь - Девушка пела в церковном хоре [litres]

Он молчал, но казалось, что гнев из него начал выходить, как воздух из аэростата. И я продолжил:

– Но я свое жалованье зарабатываю так, как вы. Головой. И если есть люди пострашнее меня, так и давайте говорить о них. И давайте я сам скажу вам, о чем будет разговор. Рузская – так?

Теперь из него начал действительно выходить воздух как таковой, долгим вздохом, как мне показалось – почти счастливым.

– А что Рузская? – как бы для проверки спросил он.

– А то – ну вот хотя бы. Пришли новости из Порт-Артура. Сами помните какие. А Рузская-то шла туда на нашем крейсере вроде как к мужу. И вот смотрю – сидит как каменная. Нет чтобы броситься к Лебедеву, просить как-то телеграфировать, узнать – жив ли, в плену ли. Нет, сидит, сжав губы. Не много ли самообладания?

– Я был прав, – уже вслух сказал он, рассматривая меня.

– Не говоря о том, что на всю эскадру это была единственная пассажирка, которую туда везли, а ведь сколько там людей было – и есть, на этой войне. И у всех жены. Да и почему бы ей не через Сибирь отправиться, поездом, всего-то две-три недели. В общем, Рузская…

– Она не Рузская, – выговорил Дружинин. И тут его наконец отпустило и прорвало: – Не могу назвать вам ее настоящего имени… Не знаю, что вообще могу, в сложившейся ситуации… Боже ты мой, она же легендарна – была такой. Да когда мне сказали, что я буду работать под ее руководством… учиться…

– Дружинин, откройте же секрет – кто была она и кто вы, военные агенты или?..

– Нет, охранное отделение, конечно. И не стесняюсь того, – с вызовом закончил он и замолчал.

– Итак, Рузская, – заполнил я паузу. – Я в общем-то и сам начал понимать – сначала поиски моего родимого пятна, потом вдруг внимание госпожи Рузской и разговоры с раскрытием души, а дальше, изволите ли видеть, ее внимание сместилось… И не мог только понять – а что за любопытство поначалу именно к моей персоне…

– Методы Рузской – то были ее методы, не мне ее судить, и она была вдова, – судорожно выговорил он. – Муж ее убит, в теракте, года два назад. И мы искали не вас. Мы искали неизвестно кого. Но вот теперь ее нет, и остаюсь я. И я…

Как же ему было трудно выговорить эти слова – да он так их и не выговорил. «Немоляев, помогите мне».

– Дамские браунинги, две штуки… – начал вслух размышлять я. – Все вроде бы понятно. Кроме одного – какое тут, к дьяволу, преступление страсти. Рузская – чтобы потеряла голову? Перепелкин – чтобы всерьез рассердился на кого-то до такой степени? Два выстрела одновременно, вот тут я еще поверю. И тогда дело закрыто. А зачем вытаскивали оружие, вот вопрос… Но главного не получается, Дружинин. Вы знаете, что убийца не я. И вы остались в одиночестве. Но неужели от вас кто-то требует, до такой степени настаивает, чтобы вы немедленно раскрыли это убийство, – так требует, что нужна моя помощь?

Он молчал и ждал. Наверное, чуда.

– Ну-ка, давайте вернемся к вашим словам – «мы искали неизвестно кого». Я не волшебник, Дружинин. Рассказывайте, кого искали. Но главное – зачем для этого вам нужно было нести вахту в этой странной каюте, пока Рузская… ну, вы знаете…

– Думаете, она меня посвящала во все подробности – да кто я такой, – вздохнул он. – Она-то знала все и уже сказала, что вот-вот охота завершится. Да только не так она завершилась… А искали мы человека страшнее некуда. Помните, Немоляев, Либава еще, крейсер готов к отходу – и тот взрыв?

А еще бы не помнить.

– Вот такого мы человека искали. Из этих. Которым взорвать бомбу в толпе – обычное дело. И поначалу только знали, что он точно плывет на эскадре. Не обязательно на «Донском», хотя скорее всего. Но тот взрыв… Вот вы думаете про меня – охранка, жандарм… – вдруг высказался он. – А я, как и вы, закончил университет. Только другой. Я инженер, – вдруг напомнил Дружинин.

– В какой сфере? – вежливо спросил я, удивляясь скачку его мысли.

– Паровые машины, – пожал он плечами, стараясь выглядеть скромно. – И вот я из своего Ярославля…

Тут он замолчал.

– Да, а я столичная штучка и хожу хоть каждый день по Невскому и Морской, – не выдержал я. – Хотя сам из Курска.

– И вот я приехал в столицу, иду не по Морской, а по Обводному каналу… И меня будто бьет молот по голове. Но я же помню мгновение перед этим. Все помню. Вот вы же помните тот взрыв, в Либаве? Куски там из переулка так и летели – да? А вы знаете, Немоляев, что там летело? – вдруг выкрикнул он.

Толстошеий человек просунул голову в дверь каюты, окинул нас взглядом и снова исчез.