Марина Шиндяпина - Комната с видом на звезды

Юра бережно придерживал голову Вари, которая все же не умерла, но была без сознания. Сторож открыл им ворота, и ко входу медленно подъехала та самая машина, на которую Толя сперва не обратил внимания. Оттуда вышел человек, — Кормышов узнал в нем мужа Вари. Он выглядел обескураженным и каким-то отстранённым. Он не помог Афанасьеву погрузить Варю в салон, а просто наблюдал за всем происходящим. Правда, мужчина сделал слабую попытку взять на руки ребенка, но Света сказала ему что-то, и он кивнул. Затем машина уехала и увезла прочь странную компанию.

Вскоре в сторожевую каморку вернулся сменщик Кормышова. Поначалу он словно не замечал Толю. Молча прислонившись к стене, он закрыл лицо руками и стоял так, пока Толя его не окликнул.

— Что случилось? — спросил он. — Она опять сюда пришла?

Грустным взглядом старик посмотрел на Толю и еще долго молчал.

— Вот оно как бывает, — пробормотал он.

— Да что тут было-то?! — не понимал Толя. — На вас лица нет!

Старик налил себе в стакан воды и залпом выпил.

— Да что было, — сказал он. — Все то же, что и в прошлый раз…

Больше старик ничего не сказал и ушел нетвердой походкой домой. Толя знал, что этой ночью произошло нечто по-настоящему страшное. Садясь на вахту, он каждую смену сосредоточенно вглядывался в толпу заходящих в институт студентов, но, как не старался, не видел среди них Юру и Свету. Примерно через неделю ребята сами подошли к Толе, якобы просто поболтать, и никто не заикался о произошедшем той ночью. Кормышов решил спросить обо всем сам. Сказал, что видел их утром, но это ни к чему не привело. Света промолчала, а Юра посоветовал забыть обо всем, что он видел.

— Варя переводится в Московский мед, — сообщил Афанасьев. — С ней теперь все будет хорошо, и эти случаи больше не должны нигде фигурировать.

Лицо Светы было грустным. Она кивком подтвердила слова Юры, но все трое знали, что дела плохи. Кормышов молча вернулся к вахте, а двое друзей, постояв еще немного рядом, ушли на лекции.

Вечерняя мгла уже захлестнула город, и проем окна в сторожевой каморке Анатолия Степановича зиял густым фиолетовым мраком. Он закончил свой рассказ, но я еще какое-то время не могла произнести ни слова. События, описываемые сторожем, всплывали в моем воображении так явно, будто я сама стала их свидетельницей. Было страшно. Все, что рассказал Кормышов, походило на жуткий сценарий к фильму, с одной поправкой, что все это было в самом деле. Моя бабушка и Юрий Анатольевич предстали передо мной совсем в ином свете. Для меня они были взрослыми людьми, а тут я словно посидела с ними за одной партой.

— А что случилось с Варей дальше? — спросила я, с трудом покидая этот воссозданный Кормышовым мир грез и теней.

— Полагаю, ее жизнь наладилась после переезда, — предположил сторож.

— Но что же все-таки произошло? — не унималась я. — Где она пропадала? Почему ее тянуло в подсобку? И как…

— Кристина, — грустно засмеялся Анатолий Степанович. — Кого ты спрашиваешь? Я рассказал все, что знал. Я видел Варю спустя какое-то время в институте. Она выглядела вполне нормальной. В тот день, по словам твоей бабки, она пришла забрать свои документы. Якобы ее муж нашел работу в столице, и она переводилась в какой-то другой институт. Названия я тебе не скажу, потому что ничего в этом не понимаю. Я хотел поздороваться, но она прошла мимо меня, будто никогда не знала. Я не стал настаивать. С того дня я больше не видел Варю. Но Света периодически передавала от нее новости.

— Бабушка, — прошептала я, качая головой. Неужели только она знает все ответы в этой истории?

— Если она не лгала, то Варя прекрасно себе жила и училась в Москве, воспитывала сына Арсения, — проговорил Кормышов. — Да и зачем ей обманывать какого-то сторожа?.. Ну, как тебе все это?

Я призналась, что история меня поразила. Правда, было кое-что еще. Мое сердце подсказывало, что это только часть истории. Самая безобидная часть.

Осенний сумрак, теплый и свежий, постепенно сгущался вокруг нашего небольшого городка. Я нырнула в салон автобуса и постаралась забыть на какое-то время рассказ Кормышова. К счастью, это оказалось несложным. Я знала, что до встречи с Максимом осталось совсем немного, и это вызывало во мне беспричинную и немного тревожную радость.

Дома я оставила вещи и быстро поужинала. Родителям сказала, что убегаю по чрезвычайно важным делам, и мама с папой, заговорчески переглянувшись, не стали меня допрашивать. Похоже, я выглядела взволнованной и воодушевлённой, что меньше всего мне требовалось сейчас. Я ни в коем случае не хотела показаться Максиму безрассудной девчонкой, которой обещание встречи вскружило голову.