Марина Шиндяпина - Комната с видом на звезды

— Ну что, малышня! По своей подсобке заскучали? — спросил старик у ребят, и все засмеялись. А на улице уже царствовал 1969 год.

Жизнь молодого сторожа стала размеренной и спокойной. Весь год он исправно трудился, взяв двухнедельный отпуск в июне. Света и Юра продолжали общаться с Кормышовым и, если мог, он встречался с ними и проводил так свободное время. С их приятелями, другими студентами, Кормышов не хотел знакомиться. Он стеснялся своего положения и не желал, чтобы среди студентов-медиков он один был парнем без образования, сторожем. Только в обществе Светы и Юры он мог расслабиться и быть собой.

В мае Кормышов узнал от своих друзей, что другая девушка, которую он видел в подсобке в ту ночь, выходит замуж. На зимней практике в больнице она познакомилась с молодым травматологом, и вот, спустя полгода ухаживаний молодой человек объявил родителям Вари, что собирается просить ее руки. Это казалось всем замечательной партией, и девчонки поздравляли Варю. Сам Толя смутно помнил Варино лицо, но просил передать, что тоже рад за нее. Поздравить девушку лично ему все не удавалось. Обычно он сидел на вахте и не имел возможности заговорить со студентами, если только они сами не подходили к нему. Но, наблюдая каждый день за потоками ребят, снующих по центральной лестнице, Кормышов часто видел со Светой еще одну девушку. Толе никогда не удавалось разглядеть ее лица, почему-то он всегда видел ее издалека и со спины. Кто она, понять было сложно. В привычной компании Светы он не видел ее.

В августе стала известна прекрасная новость, — у молодой пары будет ребенок. Так начиналась эта сказка, красиво и безмятежно. Но произошедшие в дальнейшем события раз и навсегда ее омрачили.

Наступил 1970 год. Зима закончилась, и в город ворвалась весна. Дни становились все длиннее, а на лица людей возвращались улыбки, стертые суровыми зимними буднями. В один из мартовских дней Юрка Афанасьев и Света Гончарова подошли к вахте, где сидел Толя, и парень тут же заметил их грустные лица.

— Что это с вами? — спросил он, привыкший к тому, что Афанасьев всегда весел. В последнее время Толя приметил, что Юрка постоянно ходит за Светой. Что ж, удивляться этому не приходилось, ведь Света была не просто хорошим другом, но и красавицей.

— Варя пропала, — сказал Юрка.

— Что значит пропала? — встревожился Толя. — Ей же рожать скоро!

— Вот именно, — кивнула Гончарова. — Представляешь, как мы все напуганы!

— Когда ее видели в последний раз? — спросил Кормышов.

— Муж с ней разговаривал в субботу утром, — начал Юра. — Он уходил на сутки, она была дома. В воскресенье квартира уже была пуста. А сегодня понедельник, и Варька не объявилась.

Толя не мог поверить в то, что услышал. Куда могла исчезнуть молодая женщина? Тем более, в таком положении.

— Ребят, надо что-то делать, — заявил Толя. — Вы-то что думаете?

— Я боюсь, что произошло что-то страшное, — призналась Света. — Боюсь, что она не сама решила уйти.

— Ей просто незачем было выходить одной куда-то, — здраво рассуждал Юрка. — В доме все необходимое есть. Зачем она ушла?

Варя все еще не легла в больницу, ведь до родов оставался месяц. Беременность протекала благоприятно, и показаний к досрочной госпитализации не было. Обычно в выходной день девушка занималась домашними делами и никуда не ходила одна.

Милиция пока не сообщала никаких новостей, хоть и говорила, что бросила все возможные силы на поиски беременной. О Варе ничего не было известно уже четыре дня. Широкому кругу сообщили, что Варя заболела, и об истинных причинах ее исчезновения знали только близкие девушке люди и сотрудники милиции. Когда последние начали терять веру в то, что беременная студентка найдется, произошел еще один странный инцидент.

Стояла теплая мартовская ночь, и Толя уже давно спал на узком сторожевом диванчике. Его образованные друзья, Света и Юрка, приносили ему художественные книги, и сейчас, в падающем свете луны, можно было разглядеть на столе парня небольшой томик с названием «Повесть о настоящем человеке».

Внезапно по институту пронесся душераздирающий крик, и Толя проснулся, чувствуя, как холодеет от ужаса где-то в груди. Гулкая тишина, воцарившаяся теперь, еще хранила отголоски этого вопля, и Кормышов не смел пошевелиться, скованный неосязаемым ужасом. Через несколько минут крик снова повторился. Кричала женщина, и Толя точно знал, откуда исходит звук. «Проклятая подсобка!» — в смятении подумал он и помчался туда. Парень даже не подумал о том, чтобы захватить фонарь, а он сейчас пригодился бы.