Марина Шиндяпина - Комната с видом на звезды

В то тяжелое время Освальд неожиданно открыл в себе страсть к старинным предметам. Был жаркий июньский день, он шел по рынку, и его фигура лавировала между прилавками торговцев. Среди них он увидел старика, распродающего литые и кованые вещицы. Меж его товаров в глаза Освальду бросился небольшой светильник. Когда Креза взял его в руки и стал присматриваться, то обнаружил на корпусе следы давнего пользования вроде глубоких царапин. Несмотря на это, светильник был сделан добротно и явно имел многолетнюю историю.

— Работает? — спросил он у старика и внимательно осмотрел шнур и вилку светильника. Поверхность шнура была довольно потертой, но провода нигде не оголены и надежно изолированы. Старик подтвердил, что лампа на полном ходу.

— Не будет работать, так вернешь, — сказал продавец. — Я тут каждый день сижу, вот на этом самом месте.

Освальд купил лампу. Это случилось суетливо и быстро, а потом стало одним из самых существенных событий в жизни Крезы. Впрочем, так всегда бывает с важными вещами. Поначалу их не заметишь, но вспомнишь спустя какое-то время и невольно поразишься тому, как из неприметного случая складывается судьба.

Поначалу Креза собирал старые красивые вещи для себя, но знакомые, что порой бывали в его доме, принялись интересоваться, откуда привезена та ваза, или набор чашек. Такой интерес сперва удивлял Освальда, а потом ему пришла в голову мысль открыть магазин с антикварными интерьерными вещами. Он, недолго думая, вложился в это дело и не прогадал. Но куда же без трудностей, извечно сопровождающих жизнь человека? Освальду пришлось поломать голову над всеми задачами, возникшими в связи с открытием магазина. В первую очередь, следовало обеспечить магазинчик необходимым персоналом. Нанимать работников было дорого по сравнению с прибылью, которой в первое время и не наблюдалось. В лавке постоянно возникало много дел, и Креза не знал, как ему справиться со всем этим. Он даже попросил Бориса помочь ему с делами. Со смерти Олега прошло уже три года, за время которых отношения между отцом и сыном разрушались так же, как крошится древний камень от беспощадного южного ветра.

Впрочем, Борис не отказывал в помощи. Каждый день после школы и до позднего вечера он крутился в магазинчике и выполнял поручения отца. Вскоре Освальду предстояло уехать на пару дней за еще одной партией товара. Когда же он вернулся, то первым делом заглянул в лавку и оставил там все неразгруженные коробки. Был вечер, надо идти домой, а завтра они с сыном разберут все вещи и расставят на прилавке.

С неба редкими каплями падал дождь. Ливень ударит позже, в ночь, сейчас он лишь набирал силу. Воздух посвежел. Беспечная пыль намокла и прибилась к асфальту.

Когда Освальд вошел в квартиру, то сразу понял, что она пуста. Он знал это так же точно, как и то, что Борис сам решил уйти и воспользовался его отъездом только для того, чтобы лишний раз ничего не объяснять. Парень исчез и не оставил даже записки. Сложно сказать, что именно ощутил Креза, когда осознал, что Боря больше не вернется. Скорее, это была целая гамма различных чувств, с разными оттенками и подтонами, но над всеми этими чувствами порхало облегчение. Да, это было оно. Борис безмерно тяготил Освальда своим присутствием, своими взглядами, а еще более своим молчаливым подчинением и вместе с тем внутренним протестом. Теперь же он свободен. Так он видел себя тогда, но еще не догадывался, что его свобода сродни бросившемуся с обрыва путнику.

Первое время он этому радовался. Потом Креза посвятил себя лавке, и вся его радость доставалась новым товарам и новым покупателям. Дела завертелись. Появились неплохие заработки. Вскоре он продал квартиру и на вырученные деньги достроил лавку так, чтобы в ней можно было жить самому. Днем Освальд смеялся с посетителями, а по вечерам усиленно старался не замечать, как непроходимая тоска гложет его душу. Так он и жил все эти годы, одинокий, давно состарившийся человек в лавке антикварных товаров.

Рассказ Освальда Павловича тронул меня, но в то же время вызвал множество вопросов и противоречивых чувств. Теперь хозяин антикварной лавки вышел из роли доброго волшебника, каким я увидела его в нашу первую встречу. Он стал живым человеком, к тому же весьма жестким и принципиальным.

— И вы никогда не пытались найти сына с тех пор, как он ушел? — поразилась я.

— Нет, не пытался, — проскрипел Креза. — Я же сказал, мне было плевать! Он достаточно испортил мне жизнь, лишив жены и сына!