Юлий Крелин - Письмо сыну

ДВОЕ

Без четверти семь его поднял будильник. Вставать, как всегда, не хотелось. Несколько раз он потянулся и спрыгнул с кровати. Энергично встать — легче. Принял душ. Жена готовила завтрак. Дочь собиралась в школу. Завтрак длился не более семи минут. Кончив завтракать, закурил, надел светлый плащ и вышел на лестницу. Шел дождь. Подняв воротник и выплюнув сигарету, быстро зашагал к метро.

Без четверти семь его тоже разбудил звонок. Вставать, как всегда, не хотелось. Потянувшись, спрыгнул с кровати. Подниматься с постели энергичным рывком легче. Короткая гимнастика и холодный душ. Рядом гимнастику делал сын, собиравшийся в школу. Быстро съел завтрак. Надел темный плащ и вышел на улицу. Шел дождь. Подняв воротник и пряча сигарету в кулак, заспешил на автобус.

В метро было много народу. Почти все читали газеты. Несколько человек держали в руках книги. Он тоже вытащил из кармана какую-то и притулился с ней у дверей.

Больница, в которой он работал, была у самого метро. Сегодня он дежурил и, прежде чем подняться к своим больным в палату, решил зайти в приемный покой посмотреть, нет ли каких-нибудь срочных случаев, оставшихся с прошедшей ночи.

На автобус было много народу. Однако он попал в первую же подошедшую машину. С завистью смотрел на сидящих и читающих газеты. Сойдя на нужной остановке, быстро пошел в сторону своего института. Дождь продолжался. Машины ехали осторожно — скользко. Недалеко от института, на углу, он вдруг увидел мальчишку с портфелем в руке. Мальчишка смотрел на летающих голубей и делал вид, будто свистит: вытягивал губы трубочкой и шипел. Прямо на него скользила машина «скорой помощи». Уши забивал гудок и визжание тормозов.

Он успел в прыжке толкнуть мальчишку на тротуар. У самого же от удара крылом вдавился живот.

Он не то чтобы потерял сознание, но все же потом не мог припомнить некоторых деталей, почему-то очень нужных следователю.

Эта же «скорая помощь» увезла его в больницу.

Когда он вошел в приемный покой, через наружные двери въезжала каталка с носилками. Он понял, что на утреннюю конференцию ему уже не попасть. Скоропомощники сказали, что больной был сбит ими. Спасал мальчишку. Удар пришелся в живот.

По лицу было похоже, что у него либо шок, либо кровотечение, либо и то и другое. Живот был тверд и несколько втянут. Отчетливо видна мускулатура брюшного пресса — уже ясно, что надо оперировать. По-видимому, разрыв какого-то органа. По бокам живота при простукивании тупой звук — значит, жидкость: или завтрак, или кровь. И шок и кровотечение.

— В операционную. И сразу же переливание крови.

Белые халаты мечутся вокруг него. Идет подготовка к операции. Если смотреть со стороны — впечатление беспорядочности броуновского движения. Однако каталка целенаправленно двинулась к операционной.

— Доктор, сын не останется сиротой?

— Ну что вы! Ничего особенно страшного нет.

— Если я выживу, доктор…

— Не надо, не надо так говорить! У вас все более или менее благополучно, насколько это может быть в подобной ситуации.

Когда вскрыли живот, увидели и кровь, и завтрак. Разорван желудок. Из отверстия поступает его содержимое. Дыра оказалась длинной и очень неудобной по расположению. Если бы разрыв шел поперек, было бы проще. А так при ушивании может сузиться выход! Но не делать же резекцию здорового желудка! Молодой, здоровый человек. А если будет сужение и пища не станет проходить в кишку? Нет, все-таки надо постараться зашить дыру. Конечно, трудно. Швы будем накладывать поближе к краям. Риск? Ну, а делать при шоке резекцию желудка — еще больший риск. Умереть может. Впрочем, давление сейчас хорошее. Да и жалко, без желудка-то.

— Ну-ка, покажите его лицо.

Ничего лицо. И мышцы какие крепкие. Нет, надо постараться зашить.

Ночью около него дежурил фельдшер со «скорой помощи». Чувствуют свою вину. А собственно, чем они виноваты?

Фельдшер рассказывает, что их шоферам разрешают нарушать любые правила, но, если собьют кого-нибудь, судить все равно будут. А ехали на вызов. (По радиотелефону сообщили, что на тот вызов пошлют другую машину. Разрешили взять.) Шофер сидит внизу. Не уходит. У него жена, трое детей. Все время по краю пропасти ездит.

На третий день больному дали пить. К вечеру началась рвота. Живот оставался мягкий. Язык влажный. Температура обычная.