Юрий Мамлеев - Том 4. После конца. Вселенские истории. Рассказы

— Эдди, — сказал Фридрих, — я все-таки думаю, что погода скоро изменится к лучшему.

— Я в это не верю, Фридрих. Думаю, что она недели три будет неважной.

— Может быть, вы и правы. О погоде трудно говорить заранее.

— Фридрих, я чувствую, что вам надо мясцо ваше чем-то приправить. Скажите, чем? Вы, когда ели, морщили нос…

— Это не важно. Ну, добавьте черного перцу.

— О’кей.

Еще несколько кусков мяса было брошено на сковородку.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Фридрих. Кровь его текла в тазик.

— О’кей.

Фридрих вздохнул.

— Эдди, вы работаете прекрасно. Вы не против, если я выпишу вам чек на три тысячи евро?

— Не так много, за этот элитарный труд. Но отказаться от денег — это выше человеческих сил. Даже если деньги не нужны. Спасибо!

Фридрих вынимает из кармана пиджака книжку и выписывает чек. Лицо его побелело.

— Возьмите. У меня есть счет в немецком банке.

— О’кей.

— Но вы, Эдди, сказали странно… «Когда деньги не нужны». Разве деньги бывают не нужны?

— Я оговорился.

— Хм, я не люблю бреда, Эдди.

— Это не бред, Фридрих. Я сказал, что оговорился. Давайте опять покушаем. Минуточку, сделаю вам укол…

— Валяйте.

И они принялись есть.

— Вкусно, вкусно, — приговаривал Эдди.

— Скорее жрите меня, Эдд, — чуть-чуть распустился Фридрих. — Вы ведете себя как университетский профессор.

— Ну и что? Не будем спорить, Фридрих. Как я вам говорил, все, что здесь происходит, записывается… Мы станем знаменитыми… Это наверняка пустят по всей Европе и США по телевидению и так далее.

— Это здорово, Эдди. Я всегда мечтал стать известным, чтобы обо мне говорили. Потом, правда, я позабыл об этой мечте.

Эдди откинулся на спинку кресла и проговорил:

— Хорошо быть знаменитым… Но меня могут посадить в тюрьму… Впрочем, вряд ли; я изучил юридические тонкости… У нас нет закона против каннибализма… В отличие от Англии, где каннибалов, как известно, всегда было предостаточно… Но главное состоит не в славе… Главное — нам надо завершить наше великое дело.

— Вы правы, Эдд, как вы правы! Завершить! Но вы тянете, колете меня в задницу, перевязываете; скоро я стану забинтованным трупом… Пора кончать! — вдруг рявкнул Фридрих и ударил кулаком по столу. — Говорю вам это с немецкой прямотой! Пора кончать… Мне тошно быть.

— Вам тошно быть, Фридрих? Вы хотите сказать, что из-за этого согласились, чтобы я вас съел? Мне казалось, что вы согласились на это просто так, а не из-за каких-то там мыслей.

— Эдд, вы меня стали раздражать. Конечно, не из-за этого. А зачем вам знать причину? Никакой причины нет…

Эдди внимательно посмотрел на Фридриха.

— Нет, причина есть.

— Нет, причины нет. Просто хочу, и все. Много нас таких.

— А я думаю, причина есть.

И Эдди, раздраженный, не так, как следует, резанул Фридриха по телу. Тот взвизгнул, как женщина, но потом выпучил глаза и обрадовался:

— Смелее, Эдди, смелее… Сколько вам говорить!

— Фридрих, не мешайте мне работать. Я тут не для того, чтобы убить вас, а для того, чтобы мы вдвоем вас съели. Согласно договору, который зафиксирован письменно.

Фридрих Зерц молчит. Он устал, но уколы помогают. Эдди работает в поте лица. Мясцо похрустывает на сковородке. Такое ощущение, что Фридрих впадает в обморок. Но вдруг он резко очухивается, смотрит мутным взглядом на сковородку, где поджаривается его тело, и произносит:

— Дорогой друг, это все не то…

И вдруг резко ударяет Эдди по лицу огромной своей, всей в крови ручищей. Господин Липп онемел.

— Вы дилетант, Эдди. Почему вы не жрете меня, почему я не в состоянии жрать… Эта куча мяса на сковородке — для кого? Для крыс? Мы хотели устроить эпикурейский ужин, и что?

Фридрих схватывает Эдди за нос и тянет его лицо вниз, к собственному члену.

— Я умолял вас по-человечески: начнем с моего члена, а он до сих пор висит! Вы что, издеваетесь надо мной?!

Липп опомнился и вырвал свой нос.

— Ну вы скотина, Фридрих! Не ожидал я этого от вас! Я забочусь о вашем здоровье, перевязываю, делаю уколы, чтобы вы не сдохли сразу, а имели возможность покушать со мной… Я педант и соблюдаю договоренность!

Фридрих ответил ударом кулака, как будто он был в добротной немецкой пивной, а не при акте самоканнибализма. Липп не выдержал, и началась драка. Сковородка с поджаренным мясом полетела на пол, опрокинулся лишний стул, Липп оказался на полу, а Фридрих машинообразно завыл от боли. Но он не мог долго напрягаться, и его энергия лопнула. Эдди встал и прибрал его к рукам. Фридрих был в экстраобморочном, где-то невменяемом состоянии. Но все время упорно шипел: