Ёру Сумино - Хочу съесть твою поджелудочную

И да, теперь я вижу.

Никто, даже я, — не тростниковая лодка. Плыть по течению или не плыть — мы можем выбрать сами.

Несомненно, этому меня научила Сакура. Хотя она близка к смерти, нет на свете большего оптимиста, и никто не прилагает больших усилий, чтобы подчинить свою жизнь себе. Она любит мир, любит людей и любит себя.

И я снова подумал: «Я бы хотел…»

В этот миг в кармане завибрировал мобильный телефон.

«Только что вернулась домой! Наверное, немного задержусь, извини (капелька пота). Зато выглядеть буду роскошно! (улыбка)»

Прочитав сообщение, я немного подумал и ответил:

«Поздравляю с выпиской. Я как раз думал о тебе!»

На моё шутливое письмо ответ пришёл сразу:

«Ты редко говоришь мне что-нибудь приятное. Ты не заболел? (подмигивающая рожица)»

Я выдержал паузу и ответил:

«Здоров как бык — в отличие от тебя».

«Злюка! Ты меня обидел! Вот тебе наказание: похвали меня!»

«Ничего не приходит на ум. Проблема во мне или в тебе?»

«В тебе, стопудово! Хвали сейчас же!»

Я положил телефон на стол, скрестил руки и задумался.

Как мне её похвалить? Ведь есть за что, и немало. В телефоне памяти не хватит, чтобы всё записать.

Познакомившись с ней, я правда многому научился.

Она показала мне то, о чём я до сих пор не знал.

Например, как общаться по почте. Я впервые обнаружил, что разговоры бывают приятными, и потому сейчас подбирал слова так, чтобы получить от неё забавный ответ.

Но что самое поразительное — многие грани её обаяния не зависели от того, сколько ей осталось жить. Сакура наверняка была такой всегда. Возможно, с возрастом она бы обрела понемногу строгость мыслей и расширила лексикон, но её сущность никак не связана с тем, умрёт она через год или нет.

Она замечательна такая, какая есть. И это, по-моему, совершенно невероятно.

Признаюсь: всякий раз, когда она меня чему-то учила, я ею восхищался. Сакура — моя полная противоположность. Я лишь трусливо замыкался в себе, а ей легко удавалось говорить и делать то, чего не мог сказать или сделать я.

Я взял телефон.

«Ты просто потрясающая».

Так я всё время думал. Только не мог чётко передать это словами.

Но однажды меня осенило.

В тот момент, когда она научила меня смыслу жизни.

Она заполнила моё сердце целиком.

Я бы хотел…

«Я бы хотел стать тобой».

Тем, кто признаёт других и кого признают другие.

Тем, кто может любить людей и кого любят люди.

Выразив эту мысль словами, я понял: они затрагивают каждый уголок моей души. Уголки губ сами поползли вверх.

Как вышло, что я к тебе привык?

Как сделать, чтобы мне стать тобой?

Как?

И вдруг я сообразил. Ведь есть же такое выражение.

Я подумал, вспомнил его и решил переслать Сакуре.

«Я готов тебе ноги мыть и воду пить».

Набрал и тут же стёр. Мне показалось, это не смешно. Должны же существовать другие, более подходящие слова, которые её развеселят.

Я задумался, и они всплыли откуда-то с края сознания — а может, из самого его центра.

Найдя их, я безмерно обрадовался. И даже почувствовал незаслуженный прилив гордости.

Сакура получит идеально подходящую ей похвалу.

И слова, шедшие от всего сердца, отправились на её мобильник.

Я…

«Хочу съесть твою поджелудочную».

Я положил телефон на стол и с предвкушением ждал ответа. Хотя ещё несколько месяцев тому назад я бы не поверил, что буду предвкушать чью-то реакцию. Но прежний я выбрал меня сегодняшнего, так что не будем придираться.

Я спокойно дожидался ответа.

Спокойно.

Но он всё не приходил.

Только бежали минуты, и у меня разыгрывался аппетит.

Миновало назначенное время встречи, и теперь мне не терпелось увидеть её реакцию, когда она придёт.

Но она всё не приходила.

Первые полчаса я прождал, ни о чём особо не беспокоясь.

Когда прошёл час, а затем второй, я, конечно же, заволновался и начал ёрзать на месте.

Когда прошло три часа, я впервые ей позвонил. Она не сняла трубку.

После четвёртого часа за окном опустился вечер. Я вышел из кафе. Я понимал — что-то случилось, но не знал, что именно. Поскольку у меня не было способа избавиться от овладевшей мной смутной тревоги, я послал Сакуре сообщение и поневоле решил идти домой.

Уже дома я подумал, что, возможно, её куда-то увели родители. Иначе у меня не получалось отогнать от сердца прилипчивый страх.

Я не находил себе места. «Лучше бы тогда во всём мире остановилось время», — подумал я, когда, беспокойно набивая живот ужином, глянул на экран телевизора.