Аркадий Тигай - Поцелуй бабочки

Что дальше? Все, что положено было пережить, я пережил: отчаяние, одиночество, разочарование и потерю идеалов… Потом идеалы вернулись, любовь постепенно рассосалась, осталось беспокойство и желание что-то доказать. Как страстно хотелось, чтобы холодное сердце, отвергнувшее мою любовь, пожалело о содеянном!

— Ах, зачем я это сделала?! — зарыдала бы она. — Почему не вышла за него?! Зачем разбила свою жизнь?!

Кому предпочли другого, тот знаком с этой мечтой. Она не покидала меня долгие годы. Я уехал из родного города, женился, потом разошелся. Еще раз женился, потом еще… растил детей, добывал хлеб насущный, суетился, самоутверждался, искал признания, и в этих поисках забрел черт знает куда — стал артистом. Прошли годы, и к аптекарскому имени Валериан, которым меня наградили родители, добавилось звание: народный артист. Такая приключилась история, я известный артист. О своей популярности узнаю по реакции дальних родственников, чья любовь ко мне в последние годы возгорелась с неожиданной силой, значит, слава пришла. Меня узнают на улицах, по телевизору все чаще мелькает знакомая физиономия.

Вернувшись в родной город спустя двадцать лет, я выглянул в окно гостиницы и прочитал свою фамилию на афише такого размера!.. Стало ясно — час расплаты настал.

Она пришла на спектакль и все видела. Море цветов, овации, льстивые речи местного начальства, из которых следовало, что «…малая родина гордится своим лучшим сыном». Вынос подарков… Адреса, вазы, почему-то охотничье ружье.

Мы встретились после спектакля. Клянусь, я был великодушен и уже не настаивал на раскаянии — мечта, как обычно, скончалась за минуту до осуществления, едва лишь я увидел сорокалетнюю женщину, принявшую псевдоним моей богини.

— …У меня не потекли ресницы? — спросила она, вытирая сухие глаза.

— Нет.

— Видишь, я плачу.

— Вижу.

— Я плачу о своей разбитой жизни. — Настоящая слеза покатилась по ее щеке…

Свершилось!..

— Давай сядем где-нибудь, — продолжает она. — Ты мне все расскажешь… Нет, не здесь, тут запах нехороший… Боже мой, как я жалею, что была такой дурой!.. Но это ты во всем виноват, ты должен был проявить твердость…

Как вам это нравится?

На щеках любимой играет румянец.

— Какая у тебя интересная жизнь!..

В душе победные фанфары. Со вздохом возражаю: моя жизнь не так проста и безоблачна, как представляется со стороны. Демонстрирую усталый взгляд потухших глаз и грусть искушенности, которая, точно знаю, у меня хорошо получается…

— …Ты красавец! — убежденно говорит она.

— Еще чего…

— Красавец, — настаивает экс-любимая. — Настоящий супермен! Только глаза печальные…

Вот, стало быть, как выглядит осуществленная мечта!..

Она заглядывает мне в глаза.

— Что же ты молчишь?

Старательно выдерживаю кислую физиономию, собираюсь с мыслями и… начинаю хвастать. Много ли надо вдохновленному болтуну? Всего один восторженный взгляд — и меня несет: работа, кино, гастроли, театр, друзья… Держись, родная! Рассказывая о друзьях, я без запинки пробрасываю имена, от которых провинциальные барышни теряют сознание — простите милые девушки.

Богиня потрясена.

И тут я выкладываю шикарную заготовку: «…Чем меньше, родная, остается неутоленных желаний, тем острей печешь». Артисты вообще с возрастом заметно мудреют. Тексты из сыгранного репертуара полощутся в наших бедных головах — со стороны производит впечатление. Она в трансе, я в ударе.

— Неужели это правда? — говорит ее восхищенный взгляд.

— Правда, милая. — Свободен, раскован…

— Не представляю, как мне теперь жить?

Говорит совершенно искренне, честное слово! Никакой иронии. Вглядываюсь пристальнее — нет, восторг натуральный, или я уже ничего не понимаю.

— …Ты настоящее чудо!.. — медоточиво воркует любимая. И натуральные слезы. — Ты прелесть!

— Что? — Меня как током пронзает.

— Я говорю, ты прелесть!

— Издеваешься?

— Я?

Конечно издевается, черт побери, как же я сразу не заметил?! Она, мерзавка, отточила это искусство и весь вечер морочит мне голову, а я-то, балда, распушил хвост!..

— Ты огорчен?

Огорчен?! Какой же я идиот! Мало того, чтобы портрет самовлюбленного дурака был полным, начинаю оправдываться… Господи, что я несу, что доказываю! Что не собирался производить какое-то особенное впечатление, а имел в виду совсем другое… и что я не ханжа, и не сноб, и не верблюд, кажется… а если совсем откровенно, то вообще неудачник.