Наталия Миронина - Босиком по краю моря [litres]

– Мы можем отца ребенка к вам пустить. Он тут каждый день околачивается. Вы не замужем, мы знаем, но как бы он тоже имеет отношение к происходящему. И, – врач вздохнула, – ребенок вырастет, связь со вторым родителем нужна.

Женя покраснела. Она все это время лежала одна. Мобильный молчал. Никто не звонил ни по собственной инициативе, ни по поручению общественности.

Контакты с внешним миром закончились. Только родителям она слала короткие сообщения, словно была занята на работе. К тому же никто, кроме нее самой и Суржикова в Москве, про ее положение не знал. И вот сейчас, оказывается, Суржиков здесь. Женя заволновалась: «Ему стало стыдно за тот разговор. Но нужно ли мне сейчас все это – объяснения, извинения?»

– Я так и знала, вы только занервничали, – сказала наблюдательная врач.

– Все хорошо, я бы хотела увидеться с ним. Если можно.

– Можно. Он оставил номер мобильного, я ему позвоню, попрошу, чтобы он приехал в первой половине дня. Все ваши соседки будут на процедурах.

– Спасибо вам.

Женя почувствовала почти счастье – она выздоравливала, беременность протекала нормально, и даже Суржиков, будущий отец, примчался в Дивноморск. Жизнь возвращалась в нормальное русло.

На следующее утро Женя постаралась привести себя в порядок. Она даже помыла отросшие волосы и немного подкрасила глаза. Посмотрев на себя в зеркало, она только вздохнула – все эти ухищрения ни к чему не привели – глаза ввалились, щеки были бледными, а в отросших волосах вдруг блеснула седина. Это последнее открытие заставило сжаться сердце. Она совершенно забыла, что ее мама, Татьяна Александровна, поседела еще в институте, а у отца была прекрасная шевелюра, но седые виски появились лет в тридцать. Женя забыла про наследственность, а если бы даже и помнила, все равно бы это ее не утешило.

– На, возьми, – одна из соседок протянула ей шелковую косынку, – на голову повяжи, крутым манером. Тебе очень пойдет.

Женя обрадовалась:

– Спасибо.

После завтрака Пчелинцева уже не ложилась – не хотела, чтобы Суржиков видел ее совсем уж «разобранной». Она натянула джинсы, футболку и приготовилась встречать Вадима.

– А, уже ждете, – врач заглянула в палату, – только джинсы зря надели. Ничего тесного вам сейчас нельзя.

– Я только сегодня, – взмолилась Женя. На самом деле она еле-еле натянула их и сидеть ей было очень неудобно.

– Ладно, сейчас он придет. Уже здесь.

Женя потерла холодные ладони. Она посмотрела на балконную дверь – впервые за все время не светило солнце, а ветер гнул голые ветви. «Осень. Все. Лето окончательно прошло», – подумала Женя и оглянулась на чьи-то шаги. В дверях стоял Олег Бояров.

– Вы?! Ты! Вы?! – изумилась Женя, и в ее голосе прозвучало такое разочарование, что подбородок Боярова дернулся. Словно он взял в рот что-то, что невозможно было проглотить.

– Я. Уйти? – Он все так же стоял в дверях.

– Что вы! – Тут Женя опомнилась. В конце концов, этот человек точно не виноват в ее сложных отношениях с отцом ребенка.

– Кстати, там вы никого не встретили? Внизу? В холле?

– Нет, – спокойно ответил Бояров и добавил: – А должен был?

Он уже пришел в себя и был готов ко всему, что увидит и услышит.

Женя пожала плечами. Она не знала, что известно Боярову, а потому не понимала, как себя вести.

– Как здоровье, спрашивать не буду – все знаю, – сказал Олег и стал выкладывать из сумки пакеты с едой.

– Как – знаете?! Знаешь… – поправилась Женя. Она почувствовала, что краснеет.

– Послушай, ты как маленькая. Мой сотрудник попадает в больницу по «Скорой», а я сижу такой и бамбук курю?! Ты как себе это представляешь?

– Я никак не представляю. Я рада видеть вас… тебя… Но ко мне должен прийти…

– Кто? – Бояров посмотрел на нее в упор.

– Суржиков. Он здесь. В Дивноморске. Мне врач сказала. Она его ко мне не пускала. Ну, никого, понятно, не пускала. И его тоже. Но он же из Москвы. Должен возвращаться. Ты же понимаешь…

– Конечно, как только он придет, я уйду, – спокойно сказал Олег, – а пока расскажу тебе наши новости.

– Давай, – радостно согласилась Женя и подумала, что Бояров удивительно деликатный и понимающий человек.

Олег рассказывал последние новости и все доставал из пакетов снедь. Потом он помыл фрукты, положил их на тарелку и достал пару книг.

– Вот, отличное чтение. Помнится, мы с тобой обсуждали, что бумажные книжки приятны и никогда не умрут.

– Да, здорово! Спасибо за все! А книжки – это вообще супер! Мне тут, конечно, тоскливо…