Питер Хеджес - Что гложет Гилберта Грейпа?

— Тебе не кажется, что такие игрища нам уже не по возрасту?

Он смотрит на меня, подставляя ветру свою рыжую шевелюру. Стискивает губы, впивается в рулевое колесо, как гонщик, и кричит:

— Надеяться никогда не поздно!

Вспыхивает зеленый свет, и Бобби в своем катафалке срывается с места.

Я медленно сворачиваю направо по Элм. Упустил из вида девицу, но в поисковый отряд записываться не собираюсь. Еду мимо «Сливочной мечты» и вспоминаю тот злополучный вечер, когда я здесь впервые столкнулся с этой гадючкой. У церкви Христа делаю круг; никаких признаков. На лугу, где шумела ярмарка с лунапарком, тоже никаких следов не вижу. Ребята из семей прихожан убирают разбросанные коробки из-под попкорна, конфетные обертки и корешки билетов. Еду по Третьей улице к городскому бассейну Эндоры. Там плещется малышня, а из кресла спасателя за порядком следит Карла Рэмп, сестра официантки Беверли, дочь Эрла и Кенди. Я всегда говорил, что лучше умереть, чем выжить за счет искусственного дыхания рот в рот от Карлы Рэмп. По сравнению с ней сестрица ее — красотка. У Карлы волосы пловчихи, желтые, как накрахмаленные, а нос намазан какой-то белой дрянью от загара. Кстати, мой солнечный ожог быстро проходит, кожа на руках уже облезает. Миную дом миссис Брейнер, перед ним шест с табличкой: «Продается». Подвесная скамья, где закончилась жизнь хозяйки, победно парит над крыльцом.

Девчонка исчезла, и я отчасти рад.

Когда у меня пересыхает в горле, начинаю поглядывать на арбуз: тоже вариант. Подъезжаю к магазину «Хэппи-ЭНДора», чтобы купить банку апельсинового напитка. Запираю пикап и сам огорчаюсь: меня беспокоит, как бы кто не позарился на арбуз. Прискорбно, что я вообще об этом задумываюсь.

За кассой сидит Донна. Она училась в одном классе с моим старшим братом, которого и упоминать не стоило.

Короче, от Донны и от двери меня отделяют четыре ступеньки, и что я вижу: через парковку на свободном ходу гарцует та самая девица. Едет без рук. Я замираю как вкопанный, а она исчезает между домами. Чувствую себя как тринадцатилетний шкет.

На парковку заезжает катафалк похоронного бюро Макбёрни, а за ним — грузовик Такера. Парни спрыгивают на асфальт и зовут:

— Гилберт, Гилберт, Гилберт!

— Я знаю, как меня зовут. Вы что, ребята?

Они начинают грузить про ту девчонку, и я с каждой секундой теряю интерес. Чем больше они болтают, тем сильнее крепнет моя уверенность: что-то с ней не так.

— Вы зубы ее видели? — перебиваю я.

— Нет.

— Хм. И в самом деле, нет. Но не сомневайся…

— Вы не понимаете, — говорю. — Может, у нее все зубы в черных пятнах. Или растительность на лице, а может…

— А ведь ты дело говоришь.

— Да, он толк понимает.

— Еще бы. А ко всему прочему у нас, у коренных жителей этого города, разве нет более важных и полезных дел? Мне думается, есть.

Я уезжаю и предоставляю им размышлять над моими словами. У меня бензин, считай, на нуле, и мы с арбузом вынуждены ехать на ближайшую заправку, «Стэндард ойл». Бензоколонка Дейва Аллена — в противоположном конце города, так что ребристой полосы или преграды — как там ее — избежать не удастся. Переваливаясь через черную трубку, распеваю во все горло, но в уши все равно бьет «бинь-бинь» или «динь-дон». Сегодня работает Бак Стейплс. Он на год младше меня, но дважды оставался на второй год: в четвертом классе и в шестом. Сдается мне, мог бы еще посидеть.

Бак говорит:

— Здорово, Гилберт.

— Здорово, Бак.

Заливаю бензин. Бак поддает носком ботинка гравий и говорит:

— Вау.

— В каком смысле «вау»?

— Хм. Не знаю. Просто «вау».

— Погоди-ка, — говорю. Я уже заправился и теперь, открыв пассажирскую дверцу пикапа, достаю арбуз. — Тебе сгодится?

Бак мотает головой.

— Черт.

— Но я… это… пару арбузных семечек однажды проглотил. Фу.

— А, — говорю.

Проверяю уровень масла и слышу характерное «клики-тики» подъехавшего велосипеда.

— Гилберт?

— Что?

Убираю подпорку и с грохотом захлопываю капот. Раздается «бэм». Поворачиваюсь сами знаете к кому.

— Тебя зовут Гилберт. Я помню. Такое не забывается.

Убирает за уши выбившиеся пряди.

— Какое «такое»? — спрашиваю.

Я мог бы сказать, что эта девчонка неинтересна мне с репродуктивной точки зрения, но врать не стану.

— Имя Гилберт не забывается. — Она грызет костяшку пальца.

— Так можно инфекцию подцепить.

— Как «так»?

— Если руку грызть. Пальцы лизать.

— И то верно, — говорит она, не вынимая палец изо рта.