Дети развернули свои подарки, слопали шоколад и вконец раздухарились.
— У меня идеи закончились, — сообщаю я Эми.
Внезапно Дженис вскидывает руки и подпрыгивает:
— Кто хочет полетать на самолете?
Гости наперебой кричат: «Да», «Ура» и «Я, я, я!».
Нам с Эми поручают вынести скамейки и стулья. Эллен и Дженис рассаживают деток рядами. Арни занимает место пилота. Остальные сидят на своих местах и машут родителям, пока Дженис проводит предполетный инструктаж, а Эллен — соответствующую демонстрацию.
— Здорово, да? — раз за разом повторяет Эми.
Я окидываю взглядом задний двор: взрослые наблюдают за игрой, повсюду грязные тарелки и оберточная бумага; сидящие рядами дебилоиды изображают авиарейс, мать следит из дома, прижавшись носом к окну, а у меня нет слов.
— Здорово, да? — гнет свое Эми.
— Мм… Да, еще как.
Сейчас четверть пятого; даунов осталось всего трое. Эми хлопочет на кухне. Ларри с Дженис ушли потрепаться на веранду. Эллен мечется с фотокамерой — увековечивает торжество. Снимает всех, кто оказался слева от меня, потом тех, кто оказался справа. А меня — ни разу. Я помалкиваю: делаю вид, что мне по барабану.
Захожу в ванную нижнего этажа и роюсь в аптечке: ищу пластырь. Нахожу заветную коробочку, выбираю нужный размер. Сонни, самый великовозрастный дебилоид, упал на асфальт и оцарапал костяшку пальца; меня призвали для оказания первой помощи.
Только я закончил манипуляции с пластырем, как Эми говорит:
— Слушай, дети почему-то раньше времени ушли.
— Ага, — говорю.
— Но праздник ведь неплохой был, верно?
Завожу длинную тираду — или как там это называется — про невероятный успех праздника и про большую, просто огромную радость, доставленную деткам. А если они разошлись на час раньше, чем планировалось, то вовсе не потому, что им было скучно.
— Эми, — говорю, — детки получили слишком много удовольствий. Они чуть не лопнули. Вот и поспешили разойтись по домам, чтобы окунуться в свое убогое существование. Избыток удовольствий — это болезненно.
Я, конечно, не великий знаток избыточных удовольствий.
Оставшаяся троица вопит: «Гилберт, Гилберт», волей-неволей иду к ним. У меня разработана блестящая схема: чтобы попрыгать на батуте, мы занимаем очередь. Один подход дает право на пятнадцать прыжков, а потом будь любезен уступить место следующему. Мой авторитет непререкаем: я среди них единственный, кто умеет считать.
— Гилберт, Эми зовет тебя на кухню. — Это сообщение передает мне Эллен, не выпуская из рук фотоаппарат.
Едва удержался, чтобы не попросить: «Щелкни меня тоже». Но вместо этого объявляю деткам перерыв.
Через дверь черного хода сломя голову бегу на кухню, потому что дауны подгоняют меня дружным трио: «Давай скорей, давай скорей».
— Как батут-то пригодился, — говорю я Эми, а сам еле перевожу дух, чувствую, что нос и шея обгорели на солнцепеке.
— Я рада. — Эми уже складывает использованную пластиковую посуду в мешки для мусора. — Гилберт. Мужайся.
— Говори, я готов. — Шутки ради вцепляюсь в оранжевую столешницу.
— Я серьезно. Должна тебе кое-что сообщить.
— Ты будешь говорить или нет?
— Буду. — Эми напустила на себя суровый вид.
— Кто-то умер?
— Нет. Гилберт?
Призрачная затяжная пауза начинает меня тревожить. До белизны пальцев впиваюсь в края столешницы.
— Этого хочет Арни, сегодня его день, и мы должны уступать, так что ужинать мы пойдем… все вместе… а потому твое присутствие необходимо и желательно, спасибо тебе, любимый брат. — И порывается чмокнуть меня в щеку.
— Нет, — говорю я. — Никогда.
Из гостиной меня окликает мама: она уже некоторое время обсуждает с матерью Сонни какие-то проблемы — из тех, что волнуют мать каждого дебилоида. Мне она кричит:
— Выслушай матушку Сонни.
Матушка Сонни просовывает голову в кухонную дверь; зубные протезы у нее держатся плоховато, поэтому она ограничивается простейшими фразами:
— Мы с Сонни ходили в «Барн». Вчера. На бранч.
На бранч? Да она издевается.
Матушка Сонни облизывает губы; хрупкими ручонками взбивает голубые кудельки.
— Доложу тебе, Гилберт. — Мое имя она произносит с трепетом. — Лучше этих бургеров я не едала. Нигде.
— Слышал? — кричит мне мама. — Лучше этих бургеров нет нигде.
— И еще, — продолжает матушка Сонни, — ты не смотри, что я такая худышка: качественный бургер узнаю с первого укуса. Там бургеры — слово даю — вкуснейшие.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу