Гейнц Зенкбейль - Воспитание жизнью

Не прошло и получаса, как начались танцы.

— Надо же, нам все же повезло напоследок, — заметил молоденький лейтенант и покраснел.

Своими словами он выразил мысли всех отдыхающих, за исключением одного. Этим человеком был Якоб. С кислой миной на лице он продолжал сидеть за столом, на котором были разложены карты.

«Опять нога заболела, черт бы ее побрал, — подумал он. — То заноет, то заколет. Оно и немудрено при такой холодной и сырой погоде». Он заказал себе порцию грога, затем еще одну и еще. Уставившись на стакан, он подумал, что, пожалуй, лучше будет пойти и прилечь…

— Эй, вы что, уснули? — услышал он над собой звонкий, чуть резковатый голос.

Якоб прищурился. Перед ним, опершись о стол, стояла черноволосая девушка. Ее веснушчатый нос уморительно сморщился.

— Ну, в чем дело? — спросила она, и в открытом взгляде ее не чувствовалось неприязни.

— Вот именно, в чем дело? — недовольно спросил в свою очередь Якоб.

— Объявлен белый танец. Вы разве не слышали?

— Нет, — ответил Якоб.

— Ну так теперь знаете.

Якоб помедлил, потом покачал головой:

— К сожалению…

— Ах, вот как! — воскликнула девушка, и на носу у нее появились крошечные морщинки. — Молодой человек с мировой скорбью. Не хотите, ну и не надо!

— Ошибаетесь. Никакой мировой скорби у меня нет и в помине.

— Сейчас вы наверняка скажете, что не умеете танцевать, не так ли?

— Именно так.

— Совершенно излишне! — произнесла, она и отвернулась.

Якоб пошарил рукой позади себя: его палка стояла около батареи.

— А это вы видели? — спросил он, поднимая палку вверх.

Девушка не двигалась с места.

— Ах, вот оно что! Но ведь я же не знала этого. Только не разбейте ею лампочку.

— Как знать, — сказал Якоб, — возможно, для вас я способен и на большее.

Девушка смешно сморщила свой нос, но не ответила на слова Якоба и все еще продолжала стоять в нерешительности.

— Ну, тогда я пойду…

— Это почему же? — возразил Якоб, вдруг почувствовав к ней расположение, и отодвинулся немного в сторону вместе со скамейкой, на которой сидел. — Вы могли бы составить мне компанию!

— Вот тут? — спросила девушка, указывая на место рядом с ним. — Ни за что! И вообще… — Она впервые, казалось, почувствовала смущение.

— Я же вам ничего не сделаю.

— Это и так заметно по вашему виду!

В этот момент аккордеонист громогласно объявил:

— А теперь играем «Кетченбродский экспресс»!

Кое-кто из отдыхающих захлопал в ладоши, послышались крики «Браво!», а одна девушка спросила:

— Это что еще за танец такой?

Музыкант сыграл несколько аккордов. Танец начался. Девушка все еще продолжала стоять около стола Якоба.

— Ну хорошо, — сказала она, — я принимаю ваше предложение. Но только сяду не на вашу скамейку, а вот с этой стороны. Играем пять минут, не больше!

Как только девушка села, оба, не сговариваясь, замолчали. Якоб поиграл пустым стаканом, собрал карты в колоду и отложил их в сторону. Затем он украдкой из-под опущенных век стал внимательно рассматривать девушку. Та положила локти на стол и оперлась подбородком на сложенные руки.

Якоб заметил, что руки у нее грубоватые и сильные. И как-то не вяжутся с ее худенькой фигуркой…

Помолчав, девушка так посмотрела на него, что ему стало немного не по себе.

— Куда исчезла ваша разговорчивость? — спросила она. — А пять минут скоро кончатся.

— Хотите грога?

— Могли бы и раньше догадаться.

— То есть как это?

— Надо же что-нибудь делать! — заметила она.

— Значит, грог, — сказал Якоб и поднялся из-за стола.

— Да уж сидите вы лучше на месте с вашей ногой! — приказала она, затем встала и, слегка пружиня, зашагала на своих тоненьких стройных ножках к стойке бара. Якоб смотрел ей вслед и думал: «Ангелом ее не назовешь. Скорее всего, это чертенок в юбке».

Вернувшись к столу с двумя дымящимися стаканами на овальном подносе, девушка спросила:

— Что случилось с вашей ногой? Надеюсь, вы мне об этом расскажете?

На какой-то миг у Якоба зародилось подозрение: не разыгрывает ли она его? Разумеется, ему хотелось рассказать ей о несчастном случае, который произошел с ним на уборке урожая. В конце концов, эта история заслуживала внимания. К тому же зачем скрывать, если его ранение может произвести выгодное впечатление на слушающего.

Якоб уже не раз рассказывал эту историю: сначала врачу, потом медсестре, затем товарищам по палате. И всякий раз совершенно непроизвольно его рассказ пополнялся некоторыми новыми драматическими подробностями. Да еще какими!