Гейнц Зенкбейль - Воспитание жизнью

Когда батарея прибыла в указанный квадрат, начало светать. Солдаты, невыспавшиеся и уставшие от долгой тряски в пути, по команде соскочили на землю и бросились в лес за ветками, чтобы замаскировать машины и гаубицы, а водители машин прямо на сиденьях попытались хоть немного поспать.

Радист взвода управления штабс-ефрейтор Зайбт включил свою рацию и настроился на волну командира дивизиона. Во время марша он поддерживал связь только с замыкающей машиной колонны. Через несколько секунд связь со штабом дивизиона была установлена.

Радист стал в батарее хорошим специалистом, и на него теперь можно было положиться в любой обстановке. За хорошие показатели в учебе командир взвода унтер-лейтенант Хайнце представил его к награждению значком «За заслуги перед ННА». Через несколько дней его должны были принимать в партию. Рекомендации для вступления ему дали унтер-лейтенант Хайнце и обер-лейтенант Холдак. Штабс-ефрейтор основательно готовился к приему в партию и все же сильно волновался, понимая всю важность этого шага.

Радист надел наушники и перешел на прием. Сначала в наушниках слышался лишь треск помех, но затем треск прекратился, зато в эфире появились чьи-то неясные голоса. Радист посмотрел на часы. Стрелки показывали начало пятого. Он видел, как вылез из машины обер-лейтенант Холдак. Повесив через плечо планшет с картой, офицер направился к радисту. Лицо у него было помятое, чувствовалось, что за ночь он не сомкнул глаз.

— Есть какие-нибудь известия, товарищ Зайбт?

Офицер понимал, что ему, собственно, не следовало бы задавать такого вопроса, радист и без этого доложил бы ему о получении любой радиограммы.

— Нет ничего, товарищ обер-лейтенант! Но дело в том, что я никак не установлю связь со штабом дивизиона!

Будь это не Зайбт, а кто-нибудь другой, командир батареи, возможно, устроил бы ему разнос, а здесь он только сказал:

— Ничего, я все равно сейчас иду в штаб!

Радист начал усиленно вызывать штаб, и командир батареи остановился. Однако, увидев, что выйти на связь ефрейтору так и не удалось, офицер пошел своим путем, дав по пути кое-какие указания разведчикам.

Неожиданно Зайбт услышал, что на эту же частоту настроился другой радист. Ничего особенного в этом не было, так как дивизион поддерживал радиосвязь со всеми батареями на одной и той же частоте. Положительным в такой связи было то, что командир дивизиона получал возможность быстро передать тот или иной приказ командирам батарей. Однако была в этом и отрицательная сторона, которая заключалась в том, что лишь один командир мог вести переговоры со штабом в данный момент.

В наушниках послышался голос:

— «Роза», здесь «Одуванчик»! Как меня слышите? Прием!

«Черт возьми! — мысленно выругался Зайбт. — Выходит, меня обогнали! Теперь придется ждать. Позывной штаба — «Роза», а первой батареи — «Одуванчик». Раз штаб вызывает командира первой батареи, то, следовательно, случилось нечто важное… Не доложить ли об этом командиру? Он всегда интересуется, что делается в других батареях…»

— «Одуванчик», говорит «Роза»! «Одуванчик», здесь «Роза»! Как меня слышите? Прием!

Прошла минута, а затем послышалось снова:

— Говорит «Одуванчик»! Вызываем на связь сорок первого!

Штабс-ефрейтор удивился — говорил уже совершенно другой голос. Он заглянул в таблицу кодов: сорок первым был сам командир дивизиона.

Несколько секунд стояла тишина.

«Нужно скорее позвать обер-лейтенанта Холдака», — подумал радист и сделал знак командиру, чтобы тот подошел к рации.

Холдак заторопился. Через четверть часа он должен быть у командира дивизиона на высоте 62,0. Ну, туда он еще успеет: до высоты не так далеко.

Офицер подошел к радисту и взял у него наушники. Он не сразу понял, о чем идет речь, но потом уловил следующие олова:

— …Что значит «я твердо застрял»? Выражайтесь понятнее, тридцать первый!

— Кто же такой тридцать первый? — вслух спросил офицер у радиста.

— Тридцать первый — это командир первой батареи, товарищ обер-лейтенант!

Холдак побледнел и почувствовал, как у него задрожали колени.

«Выходит, это капитан Каст увяз в грязи!» — мелькнуло у обер-лейтенанта в голове.

— Сорок первый, докладываю: «Одуванчик» застрял в квадрате пятьдесят шесть — восемьдесят два во время форсирования реки, на съезде с моста! — послышался в этот момент спокойный голос капитана Каста.

Холдаку казалось, что он видит высокую стройную фигуру симпатичного капитана.