Шубханги Сваруп - Широты тягот

Чанда Деви поняла, к чему клонит святой отец. “Я посоветуюсь с мужем”, — сказала она и выпроводила их. Она боялась, что пастор, любитель поговорить, отнимет у нее все утро целиком.

Вечером Гириджа Прасад усомнился в целесообразности решения жены взять с собой девушку.

— Она нужна нам так же, как мы ей, — последовал ответ.

— Мало того, что она христианской веры, еще и родители у нее из Бирмы. Я уверен, что эта девушка не вегетарианка, — сказал Гириджа. Как глава семьи, он был раздосадован. Даже служанки вызывают здесь больше сочувствия, чем он!

Мэри уплыла вместе с ними на “Океанской блуднице”. Никто, даже пастор, не пришел помахать ей на прощанье. В Порт-Блэре Чанда Деви первым делом повела ее на рынок. С этих пор Мэри предстояло носить рубашку и лонги, как всем остальным бирманкам, поскольку Чанда Деви не могла допустить, чтобы по Бунгало Гуденафа разгуливала пара голых ног — при наличии там целого взвода обделенных призраков мужского пола это означало слишком серьезный риск. Когда все необходимое было куплено, она угостила девушку митхаем в кондитерской, которую помогала открывать.

— Надо что-нибудь еще? — спросила она у Мэри, понимающей на хинди лишь самые простые вопросы.

Та помотала головой. Раны на ее ногах, теперь обутых в чаппалы [22] Кожаные сандалии. , все еще кровоточили. Вдобавок она обгорела на солнце, и кожа слезала с ее локтей и щек, точно змеиная шкура во время линьки.

— Ты христианка или буддистка?

Мэри кивнула в растерянности, потом виновато улыбнулась.

— Ты в Бога веришь?

В глазах Мэри стояли слезы. Она закрыла глаза ладонями, улыбаясь еще шире.

Вечером того же дня Чанда Деви попросила Гириджу Прасада принести для Мэри Библию на английском.

— А она просила? — К этой поре Гириджа уже научился распознавать, какие инициативы исходят от его жены.

— Она так рано потеряла всех и всё, — ответила Чанда Деви. — Без Бога в утрате нет цели. Ей нужна вера, чтобы начать заново.

— Но вера — не привилегия набожных. Вирусу не нужен Иисус Христос, чтобы понять ценность адаптации и выживания.

Чанда Деви на мгновение перестала приводить себя в порядок — монотонный ритуал, возвещающий о скором отходе ко сну. Она посмотрела на мужа в зеркало над туалетным столиком.

— Мы люди, а не вирусы. Вирус не станет оплакивать потерю ребенка или смерть супруга. Вирус не будет спрашивать, зачем ему жить дальше, если умерли все, кто придавал его жизни смысл.

Она села на табуретку и заплакала.

Гириджа Прасад закрыл книгу и направился к шкафу, чтобы вынуть оттуда платок.

Мэри заняла кладовую, выслушав от хозяйки короткое наставление: “Мясо, крысы, чужие — нельзя”. Буквально за сутки она вошла в ритм семейной жизни, храня за работой такое же молчание, как во время сна.

Она тенью следует за своей госпожой, копируя ее действия и привычки, очищает грядки от сорняков, раскладывает по дому сушеный ним, с навязчивым упорством протирает все от влаги. Когда Чанда Деви садится медитировать, Мэри садится за Библию. Когда Чанда Деви помогает людям разобраться с их трудностями, Мэри стоит в уголке и смотрит. Она никогда не исчезает с глаз по доброй воле, и если Чанде Деви нужно побыть в одиночестве, ей приходится отсылать ее куда-нибудь с поручением. Мэри так точно подстроилась под свою госпожу, что у них совпадают даже менструальные циклы. Подобно тени, она имеет форму человека и делает все, что делают люди. Но она лишена всяких признаков жизни. На ее лбу нет морщин, оставленных бедами прошлого или заботами о будущем. Выражение ее лица редко меняется. Поведение тоже.

Однажды, зайдя в кладовую, Чанда Деви видит, что Мэри спит на полу, привалившись к стене. Она замечает у нее на рубашке мокрые пятна. Чанда Деви с трудом сдерживает слезы. После выкидыша ее груди тоже еще долго подтекали.

Двадцать три месяца и десять дней после свадьбы — достаточно долгий срок, для того чтобы в семье Варма успела наступить, возможно, самая сакраментальная фаза отношений между мужчиной и женщиной. Теперь она сварливая жена, а он — безнадежный муж.

— Никогда не заблуждайся насчет брака, Мэри, — говорит Чанда Деви как-то вечером, когда супруги сидят за столом, а Мэри подает им роти. — Мужчина бывает женат только на своей работе.

В отличие от ветеранов, умеющих находить в брюзжании жены лирику и философию, Гириджа Прасад слегка теряется. В последнее время его действительно больше всего заботили тиковые питомники. В конце концов, это его замысел — перенести чужеземные породы на благодатную почву архипелага. Если он преуспеет, то станет гением коммерции. А еще есть постоянная головная боль под названием Савитри-Нагар — или его отсутствие. Хитрый предприниматель вывозит с острова “соломку” для спичек, но своих обещаний так и не сдержал. Как старший правительственный чиновник на Андаманах, Гириджа Прасад обязан что-то предпринять. Но не сейчас. Сегодня он должен сосредоточиться на верховной богине всех его пристрастий — на своей жене.