Лоран Гунель - Я обещаю тебе свободу

Я вернулась в реальность, только когда фуникулер остановился на станции, мелодично звякнув и мягко подбросив меня на сиденье. Бродяга уже вышел. С легким уколом стыда я поняла, что, замечтавшись, забыла дать милостыню.

Мне захотелось новых впечатлений, и я пошла той дорогой, которой обычно не хожу. Перейдя мост Фёйе, я углубилась в Старый город. Там было душно и влажно, как в сауне, но все же лучше, чем на бесконечных, совершенно одинаковых набережных полуострова.

Что бы ни говорили бездушные чинуши, в этой части города с обшарпанными, но совершенно очаровательными домами витал особый дух.

Если местные жители не смогут его отстоять, мэрия снесет исторический квартал и натыкает на этом месте современные дома. Современные. Интересно, они знают другие слова? Или это их единственный способ молодиться и убегать от наступающего на пятки времени? Все, что они умеют, — это рушить творения великих предков и строить на их месте жалкие коробки. Откуда такое ненасытное желание оставить след в городском пейзаже? Как собачки, которым обязательно нужно пометить каждый столбик.

Сделав довольно большой крюк, я вышла на набережную и перешла Сону через пешеходный мост у Дворца правосудия. «ПигмаЛион» ждал меня на другой стороне, купаясь в лучах солнца. Темно-зеленый гигант с облупившейся местами краской выглядел одновременно мощным и очень хрупким, представительным и трогательным. Я любила этот корабль, любила всем сердцем, но хотел ли он, чтобы именно я стояла у руля? Глупо было бороться за него, хотя желание доказать, чего я стою, жгло изнутри. По правде говоря, я разрывалась между стремлением к признанию и глубокой потребностью в истинной любви. Но если первое требовало значительных усилий, то второе, наоборот, предполагало полную пассивность, иначе меня ненароком могли бы принять за кого-то другого.

Я шла и шла, полностью отдавшись этим переживаниям. Поднявшись на борт, я увидела своих сотоварищей: в приподнятом настроении они накрывали столы к обеду. Каждый занимался своим делом, каждый чувствовал себя частью слаженного механизма. Меня вдруг поразило то, как они были связаны друг с другом и с тем местом, где проводили несколько дней в неделю, в то время как я… я ощущала себя лишней…

Парадокс заключался в том, что, как бы тягостна ни была моя отделенность от других, я бы ни за что не согласилась стать обычной официанткой среди себе подобных.

Все это слишком давило на меня. Я сразу спряталась в своем кабинете.

Не успела я сесть, как зазвонил телефон. Я метнула на него злобный взгляд. Почему он такой громкий? Нехотя я взяла трубку.

— Алло!

— Братства Kellia не существует.

Это был Ален, приятель из налоговой. От звука родного голоса мне стало хорошо на душе.

— Как это?

— Их нет в базе налогоплательщиков и вообще ни в одном из наших каталогов. Если бы они вели хоть какую-то экономическую деятельность, мы бы так или иначе узнали о них. Невозможно скрываться так много лет…

— Ничего не понимаю… Я хожу туда каждый день… Встречаюсь с их великим магистром…

— Скажи мне его фамилию и имя.

— Оскар Фирмен.

— Фирмен? Странное имя.

— Это фамилия.

— Я же в другом порядке спрашивал.

В его тоне мне почудилось раздражение. Я почувствовала себя глупо и промолчала.

— У тебя есть какие-то еще сведения о нем? Дата рождения? Адрес?

— Нет, — призналась я. — Но возможно, здание принадлежит братству? Или самому Оскару? А может, они его арендуют?

— Я выясню, что там с собственностью.

— Спасибо, Ален.

— Пока не за что. Только ни в коем случае не звони мне на работу.

— Да-да, поняла, я же не идиотка.

Я обиженно бросила трубку.

Мимо с неприлично-громким рычанием пронесся катер. Звук быстро затих вдали, и под мерное покачивание корабля я снова погрузилась в свои мысли.

Никаких документов.

Реми говорил, что это тайное братство, но мне и в голову не приходило, что в наши дни возможна такая степень таинственности.

Вдруг эти люди гораздо опаснее и могущественнее, чем могло показаться при виде спокойного мудрого старика, к которому я ходила каждый день?.. А ведь этот любезный человек мог оказаться страшным манипулятором… Что, если я попала в западню и всю жизнь буду мучиться, переходя от одного вида страдания к другому в зависимости от того, какую личину на меня наденут?..

Я начинала понимать, что значит навсегда потерять свою истинную сущность. Отныне моя душа будет блуждать по миру, воспринимая его так, как захочет старик, в чьи лапы я попала. Никто меня не сможет понять, и даже я сама…