Анна Исакова - Ах, эта черная луна!

Рассказ Натали о поездке к султану звучал так: «Нам дали аудиенцию. Человек, устроивший ее, предупредил, что спальню разрешат посмотреть только в том случае, если мы согласимся поцеловать туфлю владыки. Граф оскорбился и начал кричать, что честь польского шляхтича не позволяет ему целовать вонючую пантофлю янычара, а я сделала балетное па и поцеловала собственную руку, прикоснувшуюся к туфле. Графа отправили домой, а меня провели внутрь. Спальня оказалась вульгарной, как я и ожидала. Но в ней лежал для меня подарок: шикарное жемчужное ожерелье. Для графа был приготовлен в подарок конь. Я сделала огорченное лицо и объяснила, что не ношу жемчугов. Потом добавила, что коня взяла бы. Мне сказали, что этот конь не для женщин. Я попросила посмотреть.

О! Если бы мне велели поцеловать потную подмышку этого турка, я бы и это сделала за такого коня. Это уникальное произведение природы. Я попросила разрешения сесть на него верхом. Меня долго отговаривали, но потом переменили седло и позволили. Как мы мчались! Ни один мужчина в мире не способен возбудить в женщине подобный восторг!»

Тут Натали с испугом оглянулась на Юцера, но было уже поздно. Юцер потянулся к шляпе, собираясь откланяться.

— Я хотела сделать тебе комплимент, — растерянно пробормотала Натали, — в конце предложения была запятая. За ней должно было последовать слово «кроме». Кроме тебя, разумеется. И этого коня я предназначила для тебя.

— Никакого коня не было и нет, — сказал Юцер. — Все это ты выдумала.

— Конь отправлен в особом вагоне, — торопливо сказала Натали. — Он скоро прибудет, вот увидишь.

— Не увижу. Скорее всего, тебе завтра сообщат, что конь погиб в пути. Даже если для этого поезду, в котором его везут, придется трижды перевернуться. Все эти россказни прикрывают какую-то гнусную проделку. Скорее всего, ты никуда не уезжала из Берлина. Я не стану спрашивать, что ты там делала, но уверен…

— Ш-ш-ш, — пролепетала Натали, — я не могу выдавать чужие тайны.

— Боже, как я устал от всех этих нелепиц, — простонал Юцер и положил шляпу на место.

Когда Натали считала, что ее мужчина должен остаться довольным, она этого добивалась. Юцер забыл о коне. Но конь прибыл и был точно таким, каким его описала Натали. Только седло оказалось все-таки мужским.

— Ты летала на этом коне во сне? — насмешливо спросил Юцер.

— Ты же знаешь, что полет фантазии для меня дороже любого другого полета. Когда младший Линдберг поднял меня на своем аэроплане…

— Помню, помню, — кивнул Юцер, — у тебя так растрепались волосы, что тебе ровно ничего не было сверху видно.

Натали потупилась и прочертила хлыстиком несколько линий на сырой земле. Она подумала, что приступ страха и воздушной болезни сделали бы рассказ о Линдберге более правдоподобным.

Юцер принял подарок турецкого султана и пожелал сесть на своего коня немедленно. Он был хорошим наездником, и никто его желанию не воспротивился. Но кончилась верховая прогулка печально. Конь понес. Юцер не удержался в седле и сломал ногу. Кто только не приходил к его постели! Юцера завалили подарками и знаками внимания. А оставшаяся на всю жизнь легкая хромота его только украсила.

— Теперь ты настоящий Мефисто, — мурлыкала Натали.

К фракам и смокингам Юцера Гец привык. Но арабский скакун вывел его из равновесия. Ответом Геца турецкому султану стала Мали.

Гец привез ее из Вены, где Мали изучала психоанализ и прочие оккультные науки.

Если подходить к вопросу серьезно, то Гец не то чтобы привез Мали с собой, он скорее сопровождал ее в поездке к родственникам. За Мали тянулся длинный хвост светских скандалов, в которых имена знаменитых людей Европы причудливо переплетались друг с другом. Мали была достойным ответом не только турецкому султану, но и Натали. А между тем, была она хрупкой девицей мечтательного, а вовсе не авантюристского склада. Мужчин сводил с ума ее низкий голос, мечтательные зеленые глаза и огромная грива волос цвета воронова крыла. Но ни одному мужчине не удалось свести с ума Мали, а потому речь идет совсем об иных скандалах, чем мы привыкли думать.

Из-за нее бросали невест, глотали яд, впадали в меланхолию, женились на дурнушках с плохим приданым и уезжали в Индию. Мали же даже не понимала, зачем они все это проделывают. Ее называли Снежной Королевой или ледышкой. И вдруг Мали попросила Геца сопровождать ее в поездке к родным. Это был скандал почище всех других скандалов. Мали, презревшая дипломатов, богатых наследников, знаменитых музыкантов и даже одного из отцов психоанализа, стала невестой какого-то Герца Гойцмана. Скажем так, она стала его потенциальной невестой, поскольку Гецу еще предстояло уладить дело с его провинциальными родителями.