Владимир Гурвич - В долине смертной тени [Эпидемия]

— Да, один в неделю, в одну неделю суббота, в другую — воскресенье.

— Я бы хотел подчеркнуть это обстоятельство, — произнес Азаров. — Оплата труда совершенно непропорционально самому труду. Пользуясь тем, что девушка в безвыходном положении работодатель по сути дела ее обкрадывает.

— Мы не на политическом митинге, чтобы обсуждать подобные темы! — вскочил Михаил Ратманов. — Требую это прекратить.

— Я так не считаю, — возразил Азаров. — Все имеет свои причины и следствия.

— Продолжайте, — снова разрешил «судья».

— Скажите, вам хватает денег на жизнь?

— Нет, даже на самое необходимое не всегда хватает. Но я умею хорошо экономить.

— У вас, кроме той одежды, что сейчас на вас, есть другая?

— Есть одна юбка и кофта, я их из дома еще привезла.

— Да, совсем небольшой гардероб. Давайте перейдем к самому событию. Катя, объясните всем нам, почему совершили кражу?

Внезапно девушка разразилась рыданиями. Слезы обильно потекли по щекам, а из горла вырывались громкие всхлипывания.

— Катя, успокойтесь, вам нужно честно рассказать, как все случилось. От этого во многом зависит ваш приговор.

Девушка в знак того, что она это понимает, кивнула головой и попыталась успокоиться.

— Рассказывайте, — попросил Азаров.

— Я все расскажу. Ничего такого я не собиралась делать. Я вошла для уборки в ванную комнату — и вдруг увидело эту вещь. Я не понимаю, что со мной произошло, какая-то сила заставила меня взять это колье. И я выбежала тут же в коридор.

— Что было дальше?

— Я пришла в свою комнату, я не знала, что мне делать. Я хотела вернуть эту вещь на прежнее место, но испугалась, что меня заметят. Думала подбросить колье немного позже, но не успела.

— Так все преступники говорят, что хотели вернуть украденное, да что-то им помешало, — снова выкрикнул Михаил Ратманов. — Я в это объяснение не верю ни минуты.

— Я хотела вернуть колье, — снова проговорила девушка и вновь зарыдала.

— Скажите, Катя, что же все-таки вас толкнула на такой поступок? — спросил Азаров. — Только абсолютно честно.

— Я скажу честно. Когда я его увидела, сразу поняла, что оно очень дорогое. И мне захотелось с его помощью все изменить. Но когда я пришла к себе, то поняла, что наделала. Умоляю, простите меня, я никогда так больше не поступлю.

— Адвокат, я прекращаю ваш допрос подсудимой, все уже ясно, — произнес Герман Владимирович. — У вас есть, что сказать по существу дела?

— Да, ваша честь. Я бы хотел обратить внимание на несколько моментов. На мой взгляд, они наглядно характеризуют не только то, что произошло в этом доме, но и то, что происходит по всей стране. Это гигантский и ничем не оправданный и не обоснованный разрыв в доходах между богатыми и бедными. В этом шикарном поместье, где все буквально кричит о роскошной жизни его хозяев, прислуга ютится в малюсеньких коморках и получает зарплату, на которую просто невозможно существовать. А если и можно, то только в полуголодном состоянии. Скажите, Катя, вы питаетесь здесь нормально, не испытываете голода?

— Я протестую! — закричал «прокурор».

— Протест отклоняется, адвокат продолжайте, — заявил «судья».

— Спасибо, Прошу подсудимую ответить на мой вопрос.

Бухарова бросила испуганный взгляд на Михаила Рахманова, затем нерешительно оглядела окружающих.

— Не бойтесь, отвечайте, это в ваших интересах, — подбодрил ее Азаров.

— Я все время была голодна, — тихо произнесла девушка.

— И это при том, что еды в доме огромное количество, много ее остается и просто выкидывается. Когда царит такая вопиющая несправедливость, то моральные установки невольно искажаются. И моя подзащитная оказалась жертвой такого воздействия на ее еще неокрепшую психику. Ни в коей мере не оправдаю ее поступок, но, во-первых, он совершен под воздействием той обстановки, которая существует здесь. Во-вторых, моя подзащитная быстро раскаялась и хотела вернуть колье. Это так? — посмотрел Азаров на Бухарову.

— Да, — кивнула она головой, — поверьте, я правда, очень хотела это сделать. Я сразу пожалела, что так поступила.

— А если человек раскаялся, то, как минимум, заслуживает снисхождения. К тому же предложенное прокурором наказание чрезмерно жесткое. У Кати нет другого жилья, изгнание по сути дела означает, что ей придется жить либо на улице, либо в самой дешевой ночлежки. В нынешней ситуации это практически означает заражение вирусом. А это уже прямая угроза ее жизни. С моей точки зрения эта неоправданная жестокость. И уж тем более, нет оснований для передачи этого дела в прокуратору, украденное колье вернулось хозяину.