Элиф Шафак - 10 минут 38 секунд в этом странном мире [litres]

О возвращении к родителям нельзя было и думать. Но и оставаться в этом тоскливом месте она не собиралась. Как-то ранним утром, когда все еще спали, Хюмейра украла золотые браслеты, которые ее свекровь хранила в коробке от печенья на прикроватном столике. При этом зубные протезы свекра, плававшие в стакане с водой, что стоял возле коробки, заговорщически улыбнулись ей. В ломбарде она не сможет получить много за эти браслеты, но на автобусный билет до Стамбула должно хватить.

В столице Хюмейра быстро обучилась ходить на высоких каблуках, выпрямлять волосы, наносить макияж так, чтобы он блестел в свете неоновых ламп. Она сменила имя, данное ей при рождении, на Хюмейру, купила фальшивый паспорт. Сильный голос и знание сотен анатолийских песен помогли найти работу в ночном клубе. Впервые оказавшись на сцене, она тряслась как осиновый лист, но, к счастью, голос ее не подвел. Хюмейра снимала в районе Каракёй самую дешевую комнату, которую только можно найти, у самой улицы борделей, и именно там после работы она впервые встретила Лейлу.

Они поддерживали друг дружку с преданностью, свойственной лишь тем, кому не на кого положиться. По совету Лейлы Хюмейра перекрасилась в блондинку, вставила бирюзовые контактные линзы, поправила себе нос и радикально изменила гардероб. Она сразу сделала все это, и даже больше, так как узнала, что ее муж приехал в Стамбул и разыскивает ее. Во сне и наяву Хюмейра с ужасом думала, что может стать жертвой убийства чести. Она не могла не воображать собственное убийство, и каждый раз конец ей представлялся все более мучительным. Она знала, что женщин, обвиняемых в непристойности, убивают не всегда, порой их просто заставляют покончить жизнь самоубийством. Количество самоубийств, совершенных по принуждению, особенно в маленьких городках Юго-Восточной Анатолии, дошло до такого уровня, что об этом даже писали в зарубежной прессе. В Батмане, неподалеку от места ее рождения, самоубийство было главной причиной смерти среди молодых женщин.

Но Лейла всегда уговаривала Хюмейру настроиться на лучшее. Она заверяла подругу, что та везучая и выносливая, словно стены монастыря, возле которого та выросла, словно кошка, что они случайно спасли однажды ночью, и, несмотря на все напасти, ей суждено выжить.

В последние секунды, перед тем как ее мозг полностью прекратил работу, Лейла припомнила свадебный торт – весь белый, трехъярусный, покрытый масляной глазурью. На верхушке красовался изящный клубок красной шерсти с крошечными вязальными спицами, лежавшими рядом, – все это сделали из сахара. Реверанс Гадкой Ма. Если бы не ее благословение, Лейла ни за что не сумела бы уйти.

Наверху, в своей комнате, она посмотрела на себя в треснутое зеркало. На мгновение ей показалось, что она видит себя в прошлом. Ту девочку, которая смотрела на нее из зеркала тогда, в Ване, с широко распахнутыми глазами и оранжевым хулахупом в руке. Лейла неторопливо и сочувственно улыбнулась той девочке, в конце концов примирившись с ней.

Ее свадебное платье было простым, но элегантным, с изящными кружевными рукавами и облегающим силуэтом, подчеркивающим линию талии.

Стук в дверь прервал ее мысли.

– Ты специально укоротила шлейф? – спросила Зейнаб-122, входя в комнату; высокие подошвы на ее обуви похлюпывали, когда она шла по голому полу. – Вспомни, в моем предсказании он был куда длиннее. Ты ведь заставляешь меня сомневаться в собственных способностях.

– Не глупи. Ты права во всем. Я только хотела немного упростить, вот и все.

Зейнаб-122 подошла к кофейным чашкам, хранившимся в углу комнаты. Она посмотрела на одну из чашек, которая была пуста, и вздохнула.

Повисло неловкое молчание, и потом Лейла заговорила снова:

– Я до сих пор не верю, что Гадкая Ма отпустила меня.

– Думаю, это из-за истории с кислотой. Она до сих пор чувствует свою вину, иначе и быть не может. Ну то есть она же знала, что тот человек с приветом, но все равно взяла у него деньги и предложила тебя, как агнца на заклание. Он мог убить тебя, эта тварь.

Однако дело было не только в доброте и вине Гадкой Ма, которую она так и не признала, не только поэтому она одарила Лейлу своим благословением. Д/Али выложил кругленькую сумму, прямо-таки неслыханную для улицы борделей. Позже, когда Лейла начала пытать его о происхождении этих денег, он сказал, что это сбросились его товарищи. И объявил, что революция делается ради любви и влюбленных.