Игорь Рыбинский - Графиня Монте Карло

Аня подошла и посмотрела.

— Блин! — сказал парень по-русски.

Ей вдруг захотелось пообщаться на родном языке, но мулатка, затянувшись сигаретой, выпустила струю дыма ей под ноги. И все-таки Аня не ушла. Подумав, она села за стол.

— Делайте ваши ставки, господа, — зевнул крупье.

Аня открыла сумочку, достала несколько купюр и положила на зеро.

— Десять тысяч франков на зеро! — объявил крупье.

Альфонс поставил на красное. Рыжий парень тысячу на черное, а потом взглянул на Аню, поставил стофранковую фишку рядом с ее банкнотами. Дама в горностае положила две купюры на первую треть.

— Ставки сделаны, ставок больше нет.

За барной стойкой две девицы глушили мартини: похоже, они только сейчас, под вечер закончили работу. Лица у них были опухшие, и желания пообщаться с девушками ни у кого не возникало. Впрочем, никого и не было.

— Зеро! — объявил крупье.

«Кто-то поставил на зеро, — подумала Аня, — господи, что я выиграла.»

— Блин! — повторил рыжий парень. Он уже пожалел, что поставил слишком мало.

Крупье подвинул к Ане выигрыш. Денег было много.

— Все на зеро, — сказала Аня.

Альфонс посмотрел на нее с интересом, а когда она случайно поймала его взгляд, изобразил восторг. Девушка резко отвернулась, словно обожглась.

— Два раза подряд на «зеро» не выпадает! — с видом знатока объяснил рыжий юноша мулатке.

Сказал по-английски, но та, наверное, не поняла ничего. Крупье усмехнулся, дождался, когда дама в палантине положит еще пару тысяч на первую треть. Альфонс поднес к губам тысячефранковую фишку, поцеловал ее, взглянул на светловолосую красавицу, протянул руку к «зеро», но отдернул и поставил на «чет».

— Ставки сделаны, господа. Ставок больше нет!

«Зачем я здесь? — подумала Аня, — это какое-то сумасшествие! И вообще это не я. Другая девушка, с другим лицом и в дорогом платье сидит сейчас в казино, находящемся на другом конце света, на берегу моря — красивого, но с каким-то отдающим болотом названием [10] Mare Ligure — Лигурийское море. , по вечерам здесь звучит музыка, а по ночам квакают лягушки. Другая жизнь, другая девушка! А она сама — Аня Шептало осталась дома с мамой, и они сидят сейчас вдвоем на диванчике и мечтают о том, как достать пару тысяч долларов, чтобы поменять свои комнатенки на квартирку — пусть однокомнатную, пусть на окраине города, но тихую и спокойную, как мечта о счастье. Зачем все эти миллионы, когда было так хорошо без них!»

— Зеро-о?! — удивился крупье и повторил твердо: — зеро, господа!

«Домой, — решила Аня, — и немедленно. Восстановлюсь в университете, получу образование, пойду работать.» Но мозг подсказывал: «Зачем? Ведь ты богата! Ты очень богата! Ты можешь делать теперь все или не делать ничего! Ты можешь купить не квартирку на окраине, а дворец в центре. Ты можешь взять на работу всех выпускников университета, ты можешь вытащить из грязи Оленьку Судзиловскую и раздавить Филиппа, как пиявку».

— Хотите получить Ваш выигрыш? — согнулся перед ней менеджер.

— Да, — кивнула Аня, — и как можно быстрее.

Обе могилы утопали в цветах. Букеты лежали и на могилах штабс-капитана Радецкого и его матери. Сумерки накрыли Ниццу, на набережной вспыхнули фонари, и море сразу погрузилось во тьму. Темные тени легли на могилы. Дрожали только свечи, зажженные девушкой.

Хрустнул гравий на дорожке. К Ане подошел старик-сторож и сказал девушке по-французски:

— Простите меня, мадемуазель, но кладбище уже закрывается.

— Ухожу, — ответила она на родном языке.

— Вы — нездешняя, как я погляжу, — он тоже перешел на русский, — я Вас не знаю. Из Парижа?

— Из России.

Старик вздохнул и посмотрел на купола Свято-Николаевского Собора.

— Как там? Я ведь ни разу не был дома.

— А где дом?

— Романовский хутор [11] Романовский хутор — ныне (с 1921 г.) г. Кропоткин. на реке Кубани. Отец говорил, что там самое красивое место на Земле. Он денщиком служил у генерала Щербатова. Вон она — генеральская могилка сразу же за участком Радецких.

Он взглянул на Аню, потом на цветы.

— Вы родственница Барятинским? — спросил он с надеждой.

— Князю Ивану Александровичу — правнучка. А Константин Иванович — мой отец.

Старик пригладил бороду и выпрямился:

— Тогда позвольте, сударыня, ручку Вам поцеловать. Великий предок был у Вас — Александр Иванович, генерал-фельдмаршал! Кавказ покорил! Мои прадеды с ним тогда были.

— Не очень-то и покорил, — улыбнулась Аня.