Игорь Рыбинский - Графиня Монте Карло

— Да ну ее, — отмахнулся граф, — боюсь я ее.

И рассказал замечательную историю о том, как однажды, будучи мальчишкой, отправлялся воровать апельсины на соседскую плантацию и эта русская застукала его. Она не ругала, не хватала за ухо, не говорила, мол, зачем к нам залез — у вас самих апельсиновыми деревьями двести гектаров засажено. Она взяла его за руку, провела в свой дом, напоила сладким пивом, а потом дала мешок с апельсинами, который он с трудом дотащил до дому.

— Сладкое пиво? — удивилась Аня и догадалась: — квас?

— Да, да, — вспомнил старик, — квас. Очень вкусно.

— Сколько же ей лет, — поразилась девушка, — если она Вас мальчишкой еще ловила?

Синьор Оливетти задумался, начал старательно загибать пальцы.

— Если мне сто пятьдесят, то ей должно быть двести восемьдесят, — серьезно заявил он.

Но идти в гости к русской княгине наотрез отказался, да и Ане не советовал.

— Что там делать? — спросил дон Луиджи самого себя, — квас у нее, наверное, закончился, ведь столько лет прошло.

Но девушка пошла, о чем сначала весьма пожалела. Синьор Оливетти сказал, что через сад километра три, а по дороге дальше; путем несложных подсчетов Аня предположила: расстояние до дома княгини самое большее девять километров, если принять обходной путь за полуокружность, а расстояние через сад — за диаметр. А на самом деле путь по дороге должен быть еще меньше. Оказалось, наоборот. Она шла два часа, прежде чем увидела узкую мощеную дорогу, о которой ей говорил дон Луиджи, пошла по ней, и это заняло еще сорок минут.

Дом княгини был больше графского, и стены его были густо увиты плющом и душистым горошком. Настолько плотно эти заросли прикрывали стены, что спрятали даже вход в дом, оставляя зрителю созерцать лишь ступени крыльца. Возле дверей не было кнопки электрического звонка, болтался только шнур с бронзовым кольцом, дернув за который, Аня услышала в глубине здания приглушенный удар колокола или гонга. Через пару минут дверь отворилась и на фоне сумрачного полумрака появилась итальянка лет тридцати. Аня поздоровалась и спросила:

— Дома ли княгиня и сможет ли она принять соседку?

— Спрошу, — ответила итальянка и захлопнула дверь перед самым Аниным носом.

Тут же, правда, служанка одумалась. Отворила дверь и, пропуская девушку в дом, приказала:

— Стойте здесь и никуда не ходите: я скоро вернусь.

Ждать пришлось долго. Аня присела на скрипучий стул, на котором лежала бархатная подушечка с кистями, и стала рассматривать внутреннее убранство дома. Диваны и кресла в белых чехлах, картины на стенах: морские пейзажи и батальные сцены, портрет какого-то царского генерала с золотыми эполетами на плечах, еще один генерал с седой бородой, лежащей на ленте ордена, идущей через всю грудь, еще один портрет молодой светловолосой красавицы в шляпке с короткой вуалькой по моде двадцатых годов. Хозяйка?

Аня поднялась со стула и подошла к портрету. Девушка на портрете была, очевидно, одних лет с нею, и оттого, наверное, казалось, что они чем-то схожи. Тень от вуальки падала на глаза, поэтому глаза и все лицо были печальными. Черная шелковая перчатка на руке, поверх которой перстень с бриллиантом и обручальное кольцо. За спиной красавицы на портрете бульвар — может быть, парижский, а скорее всего какого-то южного города, но не российского — это точно.

Наконец раздались шаги и снова появилась служанка.

— А как доложить? — спросила она и тут же сообщила: — только госпожа все равно не принимает.

— Доложи, что явилась соседка — Анна Оливетти… Урожденная Шептало, — добавила Аня после некоторой паузы.

Возвращаться домой, не передохнув, не хотелось и потому приходилось быть навязчивой. Снова опустилась на стул, ноги гудели после почти трехчасовой ходьбы. Наконец раздались быстрые шаги, вернулась служанка.

— К сожалению, госпожа сегодня не расположена, если бы Вы предупредили.

— Телефон у вас есть? — вспомнила Аня о современных средствах коммуникации.

— Есть, — обрадовалась служанка, — только он не работает.

— И то хорошо, — согласилась гостья, — когда он заработает, я позвоню.

Поднялась с подушечки и направилась к двери, но не успела даже открыть ее, как услышала за спиной:

— Погоди, милая. Задержись на минутку.

Сказано было по-русски. Аня обернулась и увидела в дверном проеме высокую старуху. Она была ни худа, ни толста, и только подойдя к ней ближе, девушка увидела морщинистое лицо и седые, зачесанные назад волосы.