Чжан Вэй - Старый корабль

Как народ и предсказывал в первый день создания ревкома, неприятности следовали одна за другой. Сначала выражалось недовольство тем, что «Непобедимый боевой отряд» и «Революционное главное командование» несправедливо делятся властью, за этим последовали яростные нападки бойцов, «поддерживающих левых». В дацзыбао ревком называли ложным оплотом, похвалялись, что «рано или поздно вырвут его с корнем». Во дворе перед ревкомом появились люди с петицией, поначалу они приходили утром и уходили вечером, потом остались на ночь и устроили голодовку. Выступающие против ревкома организации заключили непрочный союз, одни установили навес, другие посылали сидеть под ним участников голодовки. Проводившие её выдвинули бесчисленные требования, в том числе «преобразование ревкома». Некоторые проводили сухую голодовку. На третий день в ревкоме запаниковали и вышли во двор, чтобы согласиться с некоторыми второстепенными условиями. Голодавшие поели немного жидкой каши и вновь уселись под навес. В ревкоме страшно забеспокоились и, поразмыслив, послали за старым и немощным Ли Сюаньтуном, попросив его посидеть вместе с голодающими. Ли Сюаньтун ничего не понял, решил, что сидение под навесом — это медитация, произнёс «амитофо» и уселся вместе с ними. Он отрешённо сидел в позе лотоса с закрытыми глазами, постепенно вошёл в транс и перестал дышать. Так прошло пять дней, участники голодовки уже дважды сменились. А Ли Сюаньтун продолжал спокойно сидеть, как и в начале, и просидел ещё пять дней. Голодовка потерпела провал, голодавшие разошлись, и группировки ругали Ли Сюаньтуна последними словами. Когда он вышел из транса и вернулся домой, покоя ему было уже не видать. Его постоянно донимали, называли реакционером, членом той или иной группировки и так далее. Старику было мучительно тяжело, он не понимал, о чём говорят эти молодые люди. Потом он различил слово «бунтовщик» и побледнел от страха. С той поры он слёг и не вставал, а через три дня умер.

Неудавшаяся голодовка обернулась для нескольких организаций конфузом. Никакой пользы она не принесла — из-за неё лишь исхудало до невозможности несколько десятков самых твёрдых революционных бойцов. Они всё больше убеждались в том, что «винтовка рождает власть» [94] Цитата из Мао Цзэдуна. . Навес перед дверями ревкома разобрали, это место опустело. В Валичжэне вдруг стало спокойно, и народ исполнился сомнений и подозрений. На улицы мало кто выходил, все старались избегать этого пугающего безмолвия. Вскоре над городком бомбой разорвалась потрясающая новость: глубокой ночью неизвестные лица изъяли оружие у бойцов местной самообороны. Весь городок был в панике, все понимали, что не за горами вооружённые стычки. Столкновения с применением оружия нередко случались и раньше, но в основном в ход шли дубинки и камни. Несколько винтовок было у ополченцев Чжао Додо, но из них стреляли только в воздух. Стреляли ещё по собакам, почти все псы городка оказывались на столе у их командира. А теперь, когда утащили винтовки у солдат, кто знает, что будет. Командир солдат обратился к похитителям по радиотрансляции с предложением вернуть оружие, пригрозив, что в противном случае выполнит приказ вышестоящего руководства «открывать по ним огонь». Но его словам никто не поверил, потому что стрелять солдатам было не из чего. Группировки, подчинённые ревкому, и те, что им противостояли, продолжали вынашивать тайные планы. Подробная карта, составленная для окружения и атаки «Непобедимого боевого отряда», попала в руки Чжао Додо, и он берёг её, как сокровище. У каждой группировки появился «фронтовой командный пункт», возглавляемый командиром этой группировки. Ходили самые различные слухи, и от этого в Валичжэне всё явственнее пахло порохом. Поговаривали, что драться между собой будут не только группировки внутри городка, в бой хотят вступить и организации за его пределами. Там военные действия не прекращались, арсенал применяемого оружия расширялся и становился серьёзнее, появились даже танки, разве это не впечатляет! Кое-где кровь лилась рекой, постоянно шли бои. По данным из верного источника, на уездном тракторном заводе один гусеничный трактор переделали в танк, и бунтарские организации направили его на поддержку боевых товарищей всего уезда.

Среди лихорадки курсировавших по городку слухов чей-то громкий голос сообщил, что самый главный каппутист Валичжэня, содержавшийся под стражей Чжоу Цзыфу сбежал и бесследно скрылся. Это стало потрясением для жителей, у всех появилось ощущение беспомощности, казалось, все усилия сведены на нет. Разгневанные толпы хлынули на улицы, кто-то окружил ревком, кто-то окружил их. Сообщение прервалось, телефоны не работали. Перед заходом солнца раздался первый выстрел, за ним последовала беспрестанная пальба. Некоторые двадцати-тридцатилетние услышали винтовочные выстрелы впервые. Взошла луна, а стрельба продолжалась. В дымке лунного света какой-то человек перебегал по крыше дома, прозвучал выстрел, и он скатился по черепице вниз. Почти на всех крышах кто-то стрелял, швырял черепицу, громко кричал. Когда на улицы хлынула толпа устремившихся в бой, те, кто был на крышах, залегли. В толпе кто-то повязал на руку белое полотенце, другие обматывали белыми полотенцами головы. По всему городку слышался хряск дубинок и громкие вопли. То в одном, то в другом конце вспыхивала перестрелка, раздался плач чьей-то матери: «Сынок мой! Сынок…» Где-то крикнули «Бей хулиганов!», но этот голос тут же смолк.