Луиза Фейн - Дочь Рейха [litres]

– Но это опасно, Вальтер, – вздыхаю я. – Нас могут увидеть.

– А вот это вряд ли. Особенно сейчас. Лейпцигская ярмарка в разгаре. В городе почти двести тысяч приезжих. Все, кого я знаю, весь день заняты делом.

– А все, кого знаю я, избегают появляться в людном центре в такое время…

– Вот именно!

– Но… но мы все равно рискуем, даже если риск совсем маленький.

Я смотрю прямо в его молящие глаза. Наша затея кажется мне безрассудной.

– Мне хочется сделать тебе подарок, – говорит он с расстановкой. – Мы спрячемся у всех на виду. Никому и в голову не придет, что еврей может открыто разгуливать с немкой. На нас просто не обратят внимания.

– Нельзя, – мотаю я головой.

– Послушай, мы не пойдем в те места, куда обычно ходят твои знакомые. Я обещаю. А после прогулок в полях это будет такое приятное разнообразие. – Он широко улыбается. – Я бы не стал рисковать, если бы считал, что нас могут увидеть, – настаивает он. – И потом, разве я не могу хоть раз сводить свою девушку развлечься, если мне этого хочется?

Свою девушку.

– Можно пойти в следующую субботу, – вырывается у меня.

– Разве тебе не надо в школу?

– Я редко бываю там по субботам. Старшеклассницы должны быть в БДМ. На следующую субботу как раз запланирован поход. Меня никто не хватится: идут шестьсот человек, а я не вожатая и не командую отрядом. Попрошу Эрну, пусть скажет всем, что я подвернула ногу.

– Точно. Так и сделаем. – Он кивает. – Это не большой плевок в лицо судьбе, я знаю, но все равно чувствую себя лучше. Гораздо лучше. Кстати, – вспоминает он вдруг, – хочешь новую шутку?

– Конечно, – вздыхаю я.

– Она о политике, так что отцу не рассказывай, ладно?

– Я и не собиралась!

– В общем, так, встречаются два человека. «Как я рад тебя видеть, – говорит один. – Ну, как там, в концлагере?» – «Отлично, – отвечает второй. – Завтрак в постель, кофе или какао на выбор, на обед суп, мясное, десерт. Днем игры, потом кофе с пирожными. Потом немного соснем, а после ужина смотрим фильм». Собеседник не верит своим ушам. «Фантастика! Только вот что странно: я недавно говорил с Мейером, он тоже там был. Так он говорил совсем другое». Первый согласно кивает. «Ну, так за это его во второй раз и посадили!» – Вальтер смотрит на меня с улыбкой.

– По-твоему, это смешно? – Я округляю глаза.

– Ничего, – говорит он, пожимая плечами. – Просто ты еще не привыкла к черному еврейскому юмору.

Вальтер крепко прижимает меня к себе и щекочет, и мы начинаем хохотать. Наше веселье передается Куши, он вскакивает с места, тявкает, прыгает на нас – надеется, что скоро мы снова отправимся в путь.

Два чемодана стоят в прихожей. Как быстро прошло время. Не прошло, промчалось.

На верхней площадке лестницы появляется Карл. Он в длинной серой шинели, на тонкой талии ремень, строгий галстук, надо лбом орел, что-то красное. Брат улыбается своей заразительной улыбкой, карие глаза тепло смотрят на меня из-под козырька нарядной фуражки Люфтваффе.

До чего же невыносимо знать, что он уезжает.

В гостиной гремит «Венгерская рапсодия» Листа. Мама бодрится, вот и поставила звук на полную мощность.

Карл сбегает по лестнице, приложив к губам палец.

– Не испорти сюрприз, Мышонок, – говорит он мне и подмигивает. – Хочу ей похвастаться. – Ко мне бочком подходит Ингрид, восхищенно смотрит на Карла.

– Привет, мама, – повышаю я голос так, чтобы перекричать музыку. – Я вернулась из школы.

В дверях появляется мама, стройная и красивая. На ней платье изумрудно-зеленого цвета, губы накрашены красным: в такой помаде она никогда не рискнула бы показаться за пределами нашего дома. В ушах покачиваются, переливаясь, длинные серьги, у горла сверкает бриллиантовый кулон.

– Ты прекрасно выглядишь, мама, – говорю я, но меня она не видит и не слышит.

Ее глаза устремлены только на Карла, и когда в них показываются слезы, она торопливо прикрывает ладонью рот. Но потом все же раскрывает ему объятия, и, когда сын делает к ней шаг, у нее вырывается всхлип.

Позже, когда папа приходит домой, мы всей семьей садимся за обеденный стол, но едим в полном молчании. Только слышно, как стукают по тонкому фарфору ножи да позванивают бокалы, когда их ставят на скатерть. Берта приготовила любимое блюдо Карла – жареную курицу с луком и печеным картофелем.

Просто не верится, что это наш последний ужин вместе. Теперь мы всегда будем встречаться за столом без Карла. И уходить в школу я тоже буду без него. И возвращаться в огромный пустынный краденый дом – тоже.