Эмма Страуб - Здесь все взрослые [litres]

– Нет, конечно, – успокоила доктор Макконнелл. – Матка в прекрасном состоянии. Беременность протекает как положено, все отлично. Внутри много чего происходит, сами знаете. В вашем теле полно крови, она движется, делает свою работу. Маленькая капелька – конечно, сигнал, но это вовсе не значит, что дело плохо. И правильно сделали, что приехали, теперь мы точно знаем – все в порядке.

– Как насчет секса? – спросила Портер.

– Секс во время беременности никто и никогда не запрещал, – ответила доктор Макконнелл.

Вот как людям удается «держать лицо»? В медицинских школах врачи целыми семестрами говорят о том, что у нормального человека вызывает смех – и не смеются. Перед глазами Портер возникли ряды будущих медиков, которые, глядя друг другу в глаза, произносят «пенис», «вагина», «яичники», «фекалии» и все такое.

Астрид отпустила плечо Портер и скрестила руки на груди.

– Портер. Вот почему я тебе спрашивала о Джереми Фогельмане. Думаешь, у меня глаз нет?

– Неважно, мама! Ребенок в норме? Я в норме?

– Обе в полном порядке. – Доктор Макконнелл передала Портер тряпицу – стереть с живота липкую жидкость.

Цвета зубной пасты, неестественно голубая, и Портер знала – сколько ни скреби, все равно маленькие сгустки останутся, потом она их обнаружит в резинке своего белья либо под пупком.

– Как узнать, справишься ты или нет? – вздохнула Портер.

– С чем справишься? – Доктор Макконнелл уже наводила в кабинете порядок.

Ее наверняка ждет следующий пациент, еще одну будущую маму надо успокоить.

– С материнством. – Портер села, живот холодный и влажный. Подоткнула рубашку, разгладила на теле. – Со всем этим.

Астрид кашлянула. К ней вернулась обычная стойкость.

– Вас беспокоит что-то конкретно? В городе есть замечательные курсы для будущих мам, группы по уходу за новорожденными, специалисты по кормлению… – Доктор Макконнелл выжидательно умолкла.

Портер засмеялась.

– Да, конечно, все это тоже. Но по большому счету я боюсь, что не потяну. Не смогу быть хорошей, толковой, терпеливой мамой. В этом смысле.

Доктор Макконнелл кивнула. Подобное она слышала не раз.

– Вот что я вам скажу: как правило, если будущую маму беспокоит, что она не справится с материнскими обязанностями, это значит, что она с ними обязательно справится. Если вас осознанно тревожит психическое и эмоциональное здоровье вашего ребенка, вы будете за этим следить. Поводов для беспокойства не вижу. – Она прикоснулась к запястью Портер. – Расслабьтесь. Думайте о себе. Займитесь пренатальной йогой. Иглотерапией. Медитацией. Вы все время общаетесь со своим ребенком. Разговаривайте с ней. Делитесь чувствами. Вы должны пройти через это вместе, понимаете?

– Понимаю, – кивнула Портер, глядя на свой выпуклый живот.

– Тогда увидимся через несколько недель. Астрид, рада вас видеть. Вы тоже за своим ребеночком последите, хорошо?

Доктор Макконнелл обняла Портер и Астрид и упорхнула в коридор. И уже пригласила в смотровую следующую пациентку. Тоже, по сути, родительский уход, когда помогаешь стольким женщинам (и их партнерам, надо полагать) перебраться с одной стороны жизни на другую, преодолеть этот сложный барьер. Все, кто прошел через руки доктора Макконнелл, становились другими людьми. Рэчел как-то сказала Портер, она где-то слышала, что рождение ребенка – главная причина, по которой женщины становятся повитухами и акушерками, беременность и деторождение их так меняют, что они превращаются в наркоманок, не способных оторваться от уютной и теплой женской матки.

Портер думала, что в коридоре увидит Рэчел – сама бы она тут же примчалась, получи она подобную эсэмэску, однако Рэчел не было. Дружба – штука загадочная, как и любовь, правил тут нет. Или есть, но Портер они не известны. Она ведь никогда не была подружкой невесты. Стыдно себе в этом признаться, но факт! Из всех невест мира ни одна не пожелала, чтобы в день свадьбы рядом была именно она, Портер. Как же так? Она звонила, отправляла поздравления по электронной почте, посылала новорожденным подарки, приглашала молодых мамаш пообедать. Есть люди, которые движутся по жизни стаями, они окружены друзьями, как слонята, окружены матушками и тетушками, которые защищают их от житейских невзгод. А Портер – она всегда это знала – идет по жизни одна. Может, мама права, и решиться сейчас на ребенка – безрассудство, да только даже мама не знает подлинной причины. А Портер просто хочется кого-то изо всех сил любить – и быть любимой. Чтобы для кого-то она была незаменимой, важной, чтобы стереть ее из памяти было невозможно. У других для этого есть муж, верно? Законная связь, завязанная узлом лента, развязать которую не так просто. А у Портер связь с ее ребенком, их тела уже взаимодействуют, как команда, – это ли не счастье? Она будет хорошей матерью – или плохой? Доктору Макконнелл Портер до конца не поверила, хотя ей очень хотелось. Я люблю тебя, сказала она, обращаясь внутрь себя. Люблю, люблю, люблю.