Александр Добровинский - Вы. Мы. Они. Истории из обычной необычной жизни

Так вот, только все более-менее начало стихать, придушили этого парня из золотого гроба. И тут началось! У одних по горло оружия, и они за президента, у других наглость и криминал, и они за что-то, что пока не ясно, хотя понятно. Когда начались погромы и грабежи, я решил, что настал тот самый момент, и сказал старой ведьме: «Не хотите ли, Татьяна Владимировна, примкнуть к повстанцам? Там можно чем-то поживиться на халяву, как вы привыкли». Уверен был, что старой кляче в толпе по чану дадут. Так что ты думаешь? Она принесла две сумки Louis Vuitton! Одну только в рваной коробке: говорит, с боем вырывала. Как в старое доброе время в Советском Союзе в период дефицита. Когда дрались в ГУМе за трусы. Посидела, вздохнула, выпила чашку кофе и снова пошла в бой. Часов через шесть вернулась с кроссовками Nike 46 размера и со здоровым афробугаём впридачу. Сказала, что он протестующий и пока поживет в ее комнате. Я такого никогда не видел. Этот тип разделся догола и поперся к нам в ванную. В ванной стало тесно… Ночью протестующий почему-то все время орал слоган все того же Nike: Just Do It! Теща лишь мычала в ответ. Утром он, слава богу, ушел. Вроде полегчало, но пока не могу найти свои часы.

Зачем-то снесли памятники Колумбу, и чуть-чуть Линкольну досталось. Голову Колумба предложили в интернете за штуку баксов. Тебе нужно? Если постою на колене, как все, может, скинут двести. На тещу поменять пока что не удалось. Дураки. Живая голова лучше же, чем бронзовая. Говорят, не равноценный по стоимости обмен.

В августе здесь еще заваруха ожидается: какой-то марш-бросок в память о Кинге. Думаю, что добьют оставшиеся витрины и перейдут на банки. Ну а осенью – выборы. Тогда уже пойдут грабить дома и квартиры. Хорошая была страна, когда мы тут с тобой познакомились в восьмидесятом. Поэтому я на твоем месте Адриану бы отговорил. А так – пиши, звони. Все сделаю.

Обнимаю. Вадим».

Нью-Йорк, таким образом, отпал по определению.

Из Италии пришло письмо, что ждут дочь в любое время вместе с новой волной коронавируса и беженцев из Африки. Те бегут, не важно – вирус, не вирус.

Из Испании написали, что у них все наоборот. Они вначале ждут беженцев, потом вторую волну COVID-19, а уже потом мою дочь.

Юрмала сказала, что у них все тихо, причем так, что не слышно даже тишины. Тихое раздвоение личности. Государство не любит приезжих из России, местные любят и приезжих, и их деньги. Но для молодой девушки из развлечений там только море, в котором обычно надо купаться в шубе. А так – ждут.

Я распечатал все ответы и молча отдал их обожаемому ребенку.

Через час дочка сказала, что решила, куда поедет и начала собирать вещи. А еще часа через три мы приехали на нашу дачу. На наш маленький островок свободы и счастья. Мир сузился, стал небольшим, но очень уютным. И безумно любимым.

Самое смешное, что ее звали Барби, а его – Кен. Точно как американские игрушки, которыми когда-то была завалена наша детская.

Сначала я думал, что это прикол, но потом все нерусское население гольф-клуба в виде американцев и сочувствующих им экспатов подтвердило мне, что это не шутка. Они оба были из Бостона и с гордостью рассказывали окружающим (когда таких находили), что это именно их предки выгнали англичан из Америки почти двести пятьдесят лет назад. Между строк надо было читать, что Барби и Кен – аристократы. Американский аристократизм капал на мозг всем вокруг, но, когда пара вылавливала меня для прогревания ушей про Бостонское чаепитие, я обычно быстро дистанцировался от жалкого восемнадцатого века, переходя на исход евреев из Египта пятитысячелетней давности во главе с товарищем Моисеем и его правой рукой – торговцем качественным бухлом Абрамом Семеновичем, в дальнейшем за заслуги перед еврейским отечеством получившим фамилию Добровинский. Опустошенные ударом по беспределу, Барби и Кен спорить не решались.

Жизнь в элитном клубе текла своим чередом: время от времени отечественные ребята разводились, садились и судились, отражая нормальную российскую действительность и, естественно, обращаясь с челобитной за помощью к действующему президенту. В тот период как раз я и был всенародно избранным гарантом гольф-конституции отдельно взятого клуба по совместительству с адвокатской деятельностью. Что интересно: обращались более или менее все, кроме иностранцев. Гест арбайтены держали марку и благополучно работали с пришлыми коллегами. В Москве орудовали уже несколько американских, английских и прочих колониальных юридических контор.