Сергей Авилов - В.Н.Л. (Вера. Надежда. Любовь)

– Да, Серёжка, живи… С тобой всё веселее.

Странно, как-то я его веселю, сам того не желая.

Сегодня надо было звонить писателю. И я, сидя напротив Михаила, всё откладывал этот момент. Боялся? Да. Чего? Я боялся, что он мне скажет что-то типа: «Сергей. Я тут посмотрел… Не доросли ещё. Не доросли…»

Когда бояться было больше некуда, шёл десятый час, я набрал его номер.

– Да!

– Андрей Семёнович… Это Степнов.

– А, да… Сергей! Ну что я вам могу сказать? Книга в работе… Сами понимаете, праздники…

– Конечно, – бодро отозвался я. В глазах Югина мне хотелось казаться непринуждённым и неторопливым. На это слово ушёл последний её, бодрости, запас.

– Ну позвоните мне через недельку, – Югин тоже держал беззаботный тон. «Неделька» в его устах выглядела приблизительно.

Я замер. Даже если кормиться исключительно пищей из детского сада и только изредка добавлять Михаилу жидкую плату за проживание, денег на билет обратно у меня не оставалось.

– Да… Да… – говорил я и, выслушав ненужные напутствия, повесил трубку.

– Миша, – говорю, – ещё неделя…

– Ну и ладно… – употребив слово «ладно» в устаревшем его смысле. Ладно – красиво и хорошо!

Мне было жаль расставаться с гитарой. Но, к сожалению, это стало неизбежностью. Я знал скупку инструментов на Садовой. На следующий день я направился туда.

Зайдя в магазин, подошёл к продавцам.

– Дима! – крикнул один из продавцов куда-то в подсобку.

В подсобке я показал инструмент усатому человеку с низким голосом.

– Сколько ты за него хочешь? – усатый человек был краток.

Я сказал.

– Ну пусть повисит… Хотя за такими инструментами у нас приходят нечасто. Фанеру – да, враз сметают.

– И сколько он будет висеть?

– Откуда я знаю. Может, неделю, может, месяц. Звони! Уйдёт когда-нибудь!

Я наступил на горло своей гордости и тихо произнёс:

– А сразу нельзя?

– Ишь ты… Нет, в эти дела я не вкладываюсь.

– Мне это не подходит, – пробормотал я.

Деньги нужны были живыми. На потенциальные я уже один раз понадеялся…

Возвращался я пешком. Только перебравшись к Михаилу, я ощутил, как длинны здесь, казалось бы, небольшие расстояния. И всё – центр. Невский, Садовая… Петроградская сторона и Васильевский остров.

Я вышел на главный проспект. Дотопав до Дворцовой, пересёк её и, пройдя по мосту, оказался на Стрелке.

Петербург, открывающийся отсюда, прекрасен всегда. Даже в те, первые, холодные дни моего приезда. Не раз и не два я проходил это место и всегда останавливался. Сейчас, находясь здесь, я впервые почувствовал, как я привык к этому городу. Неподалёку отсюда находится дом, проходя мимо которого я уже никогда не посмотрю на его окна равнодушно. Пусть даже Верховенские съедут оттуда навсегда. Я надеюсь, что в М-ске мне приснятся крепость, на куполах и шпиле которой играло сейчас весёлое солнце, набережные, дворцы…

«Я вернусь», – сентиментальничал я и сжимал зубы, чтобы не заплакать. Петербург же смотрел на меня равнодушно и ничего не отвечал.

Над рекой, похожие на стриженную бумагу, летали чайки. Я загадал, что если одна из них сейчас сядет на воду, то я вернусь. Щуря глаза, я следил за полётом выбранной мною птицы. И всё-таки потерял её из виду. Мой вопрос остался без ответа. Как без ответа оставались ещё многие и многие вопросы…

Прошла неделя. За это время я так и не нашёл денег. И откладывал их поиски на завтрашний день. Так и не позвонил Артёму. Я не знал, как связаться с ним, не рискуя, что Оля возьмёт трубку. Она же не знала, что у меня и Артёма есть общие дела. Которых, кстати сказать, лучше бы и не было.

В пьянстве Мишу я больше не поддерживал. Зато исправно сидел с ним, пока он выпивал вечерами. Первую бутылку он приносил сам. Я давал ему денег на вторую. Мы были квиты, и, по-моему, он был даже доволен таким симбиозом. Молчаливая Гуля разогревала на троих детсадовские харчи.

В понедельник на мой телефонный вопрос Югин выдал неожиданное:

– Ну приезжайте…

И я впервые за это время воспрял духом!

Всё произошло слишком просто. Зайдя к нему в кабинет, я увидел тяжёлые стопки книг. Они лежали на полу. На упаковочной бумаге я прочёл свою фамилию, небрежно написанную шариковой ручкой.

– Ну, я вас поздравляю! – поприветствовал меня Югин.

– Спасибо, – ответил я. И позабыл обо всём! О договоре. О каких-то, подписанных бумагах, которые он мне обещал.

– Остальное – как договаривались, – начал он, – список библиотек я вам дам через пару недель. Там Москва, Петрозаводск… Я сейчас не помню.