Андрей Шляхов - Ошибка доктора Данилова

— Я хорошо знаю Ларису Вениаминовну, — Инна Ильинична неприязненно поморщилась. — Она типичная хорошистка-мандражистка, которая живет по принципу «чем проще — тем лучше». Ни в какие дебри она лезть не станет. Да и я, признаюсь честно, не стану, потому что мне скажут: «мы думали о воздушной эмболии, но точно в этом не были уверены». Как, по-вашему, могут мне так ответить?

— Запросто могут, — признал Данилов.

— Другое дело, если бы Хоржика могла спасти срочная операция на головном мозге…

— Состояние Хоржика было крайне нестабильным, — пояснил Данилов. — Ни один нейрохирург не взялся бы его оперировать. К эмболии добавился так называемый системный воспалительный ответ, который вызвал нарушение функций внутренних органов…

— Читала я про этот воспалительный ответ, — усмехнулась Инна Ильинична. — Все никак понять не могла, почему хирурги не виноваты в послеоперационном воспалении. Был соблазн использовать это обстоятельство против них, да не вышло. [39] Проведение искусственного кровообращения включает в себя множество факторов, которые не являются физиологичными и могут провоцировать различные патологические процессы, приводящие к развитию системного воспаления, затрагивающего весь организм в целом. К таким факторам относятся длительная ишемия (недостаточность кровоснабжения) жизненно важных органов, контакт клеток крови с чужеродными для организма поверхностями фильтров, трубок и резервуаров, механическое повреждение тканей, обусловленное оперативным вмешательством, применение большого количества анестезиологических препаратов, которые оказывают на организм токсическое действие и пр. Хирурги, производящие операцию, непосредственно не виноваты в развитии системного воспалительного ответа, поскольку его развитие не связано с нарушением правил асептики и антисептики. Очень трудно, знаете ли, играть без козырей. Особенно если клиент попадается несговорчивый.

— Вы имеете в виду то, что Сапрошин не признает свою вину? — уточнил Данилов.

— Нет, я имею в виду отсутствие помощи с его стороны, — собеседница негромко вздохнула. — На него гонят волну, а он не хочет гнать ответную. Он не подсказывает мне, где слабые места у его оппонентов, он не дает никаких наводок, не прислушивается к моим советам… Не уверена, что смогу уговорить его покаяться в последнем слове, если моя заготовочка все-таки не сработает. Взрослые люди должны уметь просчитывать варианты. Отрицать свою вину до последнего можно только в том случае, когда есть реальные шансы на отмену приговора. А если их нет, то лучше не злить судью попусту. В общем, Сапрошин — очень сложный клиент.

— А разве бывают простые клиенты?

Данилов задал вопрос искренне, из любопытства, а не для того, чтобы поддеть собеседницу. И собеседница, кажется, поняла это, потому что ответила спокойно и дружелюбно.

— Есть такое правило, Владимир — чем дальше клиент от криминала, тем сложнее с ним работать. Те, кто в криминальной теме, прекрасно понимают свои перспективы, знают расклады и не верят в неминуемое торжество справедливости. Фразу «суд должен во всем разобраться» от них никогда не услышишь… Блинский блин! Что-то меня опять пробило на лирику. Вы приятный собеседник, располагаете к болтовне. Но мне, к сожалению, пора. Трубы зовут!

Инна Ильинична подхватила левой рукой свой портфель, встала и чисто мужским решительным жестом протянула Данилову руку.

— До свидания! Кстати, вы на заседание придете? Оно назначено на восьмое сентября.

— Навряд ли, — ответил Данилов. — Мне, как эксперту, без приглашения появляться неуместно. Да и зачем? Вы мне уже объяснили, что мои спасательные идеи нежизнеспособны, а судья сказала, что выступить я не смогу. Но я бы хотел позвонить вам восьмого числа, чтобы узнать, чем закончилось дело. Из первых, так сказать, уст. Если можно.

— Звоните вот по этому номеру, — Инна Ильинична, держа портфель на весу, открыла его и протянула Данилову визитную карточку. — Он для постоянных клиентов и разных хороших людей.

Данилову было приятно, что его записали в хорошие люди и грустно от того, что он не смог придумать ничего полезного для Сапрошина.

В детективах все гораздо проще. В последний момент обнаружится ценный свидетель или важная улика, позволяющая разоблачить истинного виновника.

«Очаруй медсестру Шполяк, — ехидно посоветовал внутренний голос. — Так, чтобы она потеряла голову от любви и была готова ради тебя на все, в том числе и на то, чтобы рассказать правду на суде. Или же подкупи ее, сделай ей предложение, от которого она не сможет отказаться…».