Кон Джиён - Суровое испытание

— Мисс Ким Ёнду! Вы сказали, что директор затащил вас в туалет. Это правда?

— Да. Это так.

— До этого вы хорошо знали директора?

— Нет. Господин директор иногда заходил в наш класс, когда приезжали родители, и несколько раз я видела его мельком издалека. Это все.

На бесстрастном лице адвоката Хвана как будто проступил слабый румянец.

— Вот оно что! Тогда как вы поняли, что это был господин директор?

В недоумении Ёнду склонила голову набок и после короткого раздумья ответила:

— Ну потому что он вышел из кабинета директора и туда же, в директорскую, меня завел.

— Вот как. Тогда, мисс Ёнду, скажите, этот человек присутствует здесь сейчас?

Сурдопереводчик перевел слова адвоката, Ёнду кивнула.

— Мисс Ёнду, вы можете указать на этого человека?

Ёнду посмотрела на братьев. И все взгляды обратились в их сторону. Если в школе по одежде их еще как-то можно было отличить друг от друга, то сейчас это не представлялось возможным — в тюремных робах они были похожи как две капли воды. Ёнду и все в зале тотчас побледнели.

— Протестую, ваша честь! Бессмысленно искать подтверждения у свидетеля, кто есть кто, раз обоим предъявлено обвинение. — Вмешался прокурор, но адвокат Хван резко возразил на повышенных тонах:

— Не согласен. Это весьма важный момент. Нам предлагается сделать вывод, что это был директор, лишь на основании слов свидетеля, что человек вышел из кабинета директора. На скамье подсудимых мы видим двух человек с одинаковыми лицами. Кто знает, не ошибается ли свидетель, заявляя на директора Ли Гансока, — ведь то мог быть его брат, заместитель Ли Ганбок. Следовательно, один из этих двоих может оказаться невиновным.

По залу прокатился шум. Никто не был готов к подобному выпаду. Недаром этот человек когда-то снискал славу самого умного и талантливого ребенка в Муджине — кто бы еще смог додуматься до такого.

— Принимается. Защита, продолжайте!

Адвокат Хван, впившись в Ёнду взглядом, придвинулся к ней еще на шаг. Переводчику ничего не оставалось, как тоже приблизиться к Ёнду вплотную. Девочка оказалась словно в окружении, и людям в зале почти не видно было ее лица. Адвокат Хван, по сути, загнал ее в угол. Он напористо переспросил:

— Так который из тех двоих тот человек?

Ёнду молчала. Ей нельзя было ошибиться, ведь дальше предстояло опознать, кто был насильником Юри. Судя по всему, защита вознамерилась повесить всю вину только на одного из братьев-близнецов.

— Простите, ваша честь! Но Ёнду просит разрешения подойти поближе к обвиняемым, — обратился к судье переводчик.

Зал загудел. Судья кивнул:

— Разрешаю.

Ёнду, спустившись со свидетельского места, медленно подошла к обвиняемым. Братья Ли Гансок и Ли Ганбок, сощурив глаза в узкие щелочки, буквально испепеляли ее взглядом. Ёнду потряхивало. Она вновь оглянулась на отца, затем быстро зажестикулировала, не сводя глаз с обвиняемых. Ее руки буквально рассекали воздух, от них исходили сила и отчаяние, взор пылал ненавистью и гневом. С места Кан Инхо нельзя было разобрать, что означают ее жесты.

Наконец Ёнду протянула руку и уверенно указала пальцем. Два близнеца сидели перед ней: с одинаковыми залысинами, одинаковым разрезом глаз на белом лице, в одинаковой одежде арестантов… Переводчик, несколько опешив, перевел:

— Этот человек.

Судья, заглянув сначала в документы, а потом посмотрев на лица близнецов, кивнул. Хван помрачнел.

— Хорошо, свидетель! Можете вернуться на свое место. Вы указали верно. И так как этот вопрос очень важен, я хочу спросить у вас: у обвиняемого Ли Гансока имеются какие-то особые приметы? Почему вы так уверены в своем выборе?

Ёнду заговорила. Переводчик повернулся к судье:

— Если честно, я не знаю, кто директор, а кто замдиректора. Мне известно лишь, что тот, кто надругался надо мной и над Юри, владел элементарным языком жестов. Когда сейчас я общалась с ними жестами, один из них покраснел. Это точно он.

В зале послышались несмелые восхищенные возгласы. Судья озадаченно склонил голову набок.

— Что же означали ваши жесты, свидетель?

— После того как все случилось со мной и Юри, он показал руками, что если я кому-нибудь расскажу, то мне несдобровать. Сейчас на языке глухонемых я сказала, что задам по полной. Один из них меня понял. Вон тот человек.

В зале раздались аплодисменты. На этот раз судья и не пытался унять шум. Наоборот, на его лице промелькнуло подобие улыбки: похоже, он был искренне рад встретить умного человека.