Василий Ворон - Две столицы России. Сборник эссе и рассказов

– А, дочка! Заходи!

Аглая уже привычно разместилась на табурете у стола, а дядя Паша уже орудовал чайником и говорил:

– А я тут в больницу слег. Неделю провалялся. Спасибо врачам, да Олег еще помогал. Стренул сегодня да на работу убёг.

Аглаю снова обдало стыдом как ледяной водой:

– Прости, дядь Паш, я к тебе так и не зашла…

– Да что ты, – замахал коробком со спичками дядя Паша. – Ишшо чего! Чего там в больнице смотреть? Да и мне бы неловко было. Не думай даже. Зашла вот сейчас и молодец! Завтра тебя снова борщом угощу, а то ведь никто дитя не накормит…

Аглая, наконец, решилась:

– Дядь Паш, я спросить хотела… Вы вот один всё время. А семья как же?

Дядя Паша будто на стену натолкнулся. Оставил было взятые в буфете чашки, сел у стола. Аглая поняла, что зря затеяла этот разговор. Дядя Паша поправил свои громадные очки и глухо сказал:

– Была семья, да вышла вся. Старуху давно схоронил. А детей бог не дал. – Он посмотрел на Аглаю и застенчиво улыбнулся: – Ты вот мне теперь заместо дочки. Согласная?

Аглая улыбнулась:

– Согласная, дядь Паш. А что, детей совсем-совсем не было?

Дядя Паша вздохнул:

– Было дитё… мальчонка. От первого брака. Разошлись мы. Давно уж.

– Почему разошлись?

– Ну, почему люди расходятся? – дядя Паша принялся мять руки, будто оказался на допросе. – Вышло так…

Аглая чувствовала, что надо бы остановиться, но у нее будто отказали тормоза:

– А вы искать не пробовали? Может, ваш сын тоже вас ищет?

– Когда моложе был – искал, как же. Да стерва моя прежняя ни в какую не желала. Уж как я унижался – ради дочки-то, а она ни в какую…

– Дочки? Вы же сказали, что у вас сын.

Дядя Паша будто вынырнул откуда-то:

– Ась? А, ну да, ну да…

– Значит, плохо вы жили с его матерью? – кляня в себе бабью сущность, спросила Аглая.

– Душа в душу жили, – выпрямился дядя Паша, будто стараясь оправдаться. – Мне так думалось… – глаза дяди Паши за стеклами очков смотрели будто и на Аглаю, но совершенно точно не ее видели сейчас. – Дитё родили, нарадоваться я не мог, так хорошо было.

На плите стоял чайник, за окном мельтешили огни вечернего города. А дядя Паша был где-то далеко от всего этого. И не смотрел на Аглаю.

– Дружок у меня тогда закадычный был, Лешка. Не разлей вода, всюду вместе. Лешка франтом был, то пальто себе пошьет драповое, то бруки у еврея одного построит – загляденье. Шляпы носил фасонистые, галстуки… Завсегда душился водой одеколонной. Тут как-то домой возвращаюсь и чую запах знакомый. Лешкина вода. А самого Лешки нету. Вот диво, думаю. Нешто я сам дух его на себе принес? Дураком был… Потом всё и разъяснилось. Моя стерва-то Лешку любила. Я сперва даже думал, что и сынок от него тоже, но нет. Он и похож на меня и вообще… Терпел я, терпел, но, вижу, по-другому не делается. А оставлять все как есть – аж с души меня воротило. Объяснился я с обоими – так без дружка остался и без семьи, – дядя Паша поежился, будто от мороза: – Когда в семье любови нет – уходить надо. Это я тогда навсегда запомнил. И ты запоминай. Авось не сгодится, конечно. Так я с тех пор дочку свою и не видал.

– Да сына, дядь Паш! Ведь у вас сын.

– А? Ну, да… Сын…

Дед выглядел совсем потерянным, Аглая спохватилась, как бы ему снова плохо с сердцем не стало. Пытаясь хоть как-то приободрить его, она неуклюже добавила:

– А если бы сейчас вы его нашли, обрадовались бы? – и поняла, что не приободрила, а только сделала еще хуже.

– А то как же, дочка, – дядя Паша удивленно заморгал за стеклами: – Кто же этому не обрадуется? Да только что ему до меня? У него, верно, и семья своя нонче. Зачем ему старик-доходяга?

Но Аглая, зная, что все это не так, мысленно уже почти махнула рукой:

– Да как зачем? Он рад будет! Вдруг у него семьи тоже нет?

Но дядя Паша, похоже, не разделял ее оптимизма. Он потер ладонью пижаму на груди, тяжело поднялся, стараясь не смотреть на нее.

– Ты ступай, дочка… После приходи. Ступай.

Сгорая от стыда, Аглая пошла к выходу. Не удержалась, взглянула на старика еще раз.

Дядя Паша мрачной корягой стоял у стола и ненужный чайник шумел на плите, пуская пар в потолок.

Возвращаясь после универа домой, Аглая столкнулась с Олегом, выходящим из подъезда.

– Привет! – Аглая не спешила посторониться, чтобы дать ему дорогу. – На работу?

– Привет. Куда же еще?

– Пара минут есть?

Олег посмотрел на нее подозрительно:

– Случилось чего?

Она пожала плечами:

– Пока нет. Вы, это… Не говорили еще дяде Паше?