Борис Юхананов - Моментальные записки сентиментального солдатика, или Роман о праведном юноше

«…но ведь свобода — синоним субъективности, а последняя в один прекрасный день становится невыносима себе самой…»

Жора:

— Сабир, скажи Ермилову, чтобы он меня забрал с учебки. Сержанта я все равно в отделе получу…

Прохладный, ленивый вечер на объекте. Меняем колесо у парадного прицепа.

— Держи, я так буду бить! (Выбивает покрышку.)

— Хэ-хэ… Э, иди, принеси кувалду. Э-хэ-хэ-э… Головой бей! Иди принеси… Давай кувалду…

Старший лейтенант надсмотрщиком — руки в карманах, пиджак расстегнут, фуражка на затылке. С кармана свисает целлофановый (с грибочками) пакет.

— Э-э… Нет кувалды?! Давай так буду бить!.. Давай возьмем колесо… Вот так (на бидон нацелились кряхтя) на него бросим, сама вылезет. Раз! Два! Три!

Бью молотом. Звон в ушах. Ничего не слышу и моргаю с каждым ударом.

— Ногой ее держи! Э-э! Щегол! Щегол! Вот та-а-ак! Последнее время ты мне нравишься, как коза прыгаешь.

А лейтенант чешет себе спину, вздыхает да разглядывает грибы свои (нами собранные) . Губу оттопырил. Взирает, губой сочувствуя. Удовлетворен. Командир краснощекий.

— Баста!

— Врубай воздух! Качай, качай!

— Это колесо прославится на весь мир. На параде оно вылетит прямо к Брежневу под трибуну!

12.09.80.

Капитан Жарун ведет политзанятия:

— Можете ставить цифру, а можете просто пафос (вместо дефис) .

Мне:

— Ничего, ставь вот сюда пафос и с малой буквы жарь дальше…

«Закончилось наше первое армейское лето, полное знаменательных и навсегда запоминающихся событий, таких как Олимпиада и Пленум ЦК КПСС, который вынес историческое решение о созыве очередного XXVI съезда партии, таких как полет советско-вьетнамского космического экипажа и речь товарища Л. И. Брежнева на торжественном заседании в Алма-Ате. Мы вместе со всем советским народом жили, трудились и заступили на почетную трудовую вахту. „26 съезду — XXVI ударных недель!“

Многое в это „первое лето“ было у нас впервые… И первый караул, и первая благодарность за отличное выполнение боевой задачи. Кто-то впервые взял в руки карабин, кто-то замесил цемент и уложил первый в своей жизни кирпич.

Много полезного, доброго, разного принесло нам это лето, но вот наступила осень. Золотом охвачены деревья, грустью — поэты… Да и ветер подчас пригонит тучку-другую и зарядит тягучим осенним дождем. Быстрее грязнятся сапоги, и на зарядке уже по „форме 2“ нечасто побегаешь…

Сентябрь…

Первые школьные дни… и конец летних отпусков…

Первые заботы и труды.

Для нас, курсантов, осень — пора напряженная. Немногим более месяца осталось до выпуска, и уже сейчас время, пожалуй, подводить некоторые итоги.

Этому будет посвящено отчетно-выборное комсомольское собрание, которое состоится 30 сентября 1980 года.

Мы надеемся, что получится полезный для всех нас разговор, тем более что есть в работе и учебе нашей недостатки, есть и отстающие, не справляющиеся пока со своими соцобязательствами.

Посмотрим на щит соцсоревнования. Победителем в батарее за август месяц стал курсант Черепенко. МОЛОДЕЦ, СЕРГЕЙ!

Хорошие показатели в соцсоревновании и у курсантов Прохорова, Широкова, Семембаева. Многие курсанты получили благодарности от командира батареи, но вот, скажем, курсант Ильин уже имеет строгий выговор. Это тревожит.

ТОВАРИЩИ КУРСАНТЫ, БЕРИТЕ ПРИМЕР С ПЕРЕДОВИКОВ!

Вот и лето прошло, а скоро и октябрь, экзамены. И мы разойдемся по отделам, чтобы уже на практике применять накопленные за период обучения знания и навыки. И важно, чтобы в эти дни, когда по всей стране идут комсомольские собрания, каждый из нас, оценив себя максимально критически, нашел силы не сойти с дистанции и с честью прийти к финишу.

А времени осталось совсем немного. Время не ждет!»

15.09.80.

Морковка.

Эти рыжие бесстыдные плоды…

В окаймлении каких-то дымящихся котлованов — морковное поле.

Гарки вороньи… Дохлые мыши… и мы… расстегнутые, усталые, зашершавившие…

Луганский объелся морковкой — бежит в котлован, на ходу расстегивая ремень:

— Мужики! Уже пять тонн собрали!

Пряжками, пряжками сдираем с них земляную корку, хрустим, хрустим, хрустим.

Алехин:

— Никита!

Я — стерженек к зубам и на него не одобряюще: ну хватит, мол!.. (Мне щас совсем не нужно, чтоб на меня обращали внимание.)

— Ни-икит! А ты поправился!

— Пока дневальным ходил, отъелся!