Эдвин Табб - Ветви на воде [litres]

– Ну что ж, – заявила она, поднимаясь со стула с цветочной обивкой, – пойдем, покажу, что нужно сделать. Судя по последнему иннингу, «Ориолс» притащат кого-нибудь криворукого, может, уголовника, и комментаторам придется стучать деснами, чтобы заполнить время. – Она выразительно посмотрела на меня. – Терпеть не могу комментаторов, пусть даже они раньше играли за «Янки». Болтают, болтают, сами не слышат, чего несут. Иногда я просто беру и выключаю звук. Все равно же понятно, что происходит.

Мне подумалось, а если она не любит комментаторов, зачем тогда сейчас включила звук на полную мощность. Вскоре я понял, что в этом – вся миссис Доусон. Хэнк назвал ее эксцентричной, но мне она казалась просто очень странной.

Я никогда в жизни не встречал никого похожего на миссис Доусон. Она любила поговорить – если только в это время не шел матч – и обожала бейсбол больше, чем все мои знакомые, вместе взятые. Познакомившись с ней поближе, я обнаружил, что она знает годовую статистику каждого игрока «Янки», даже тех, кто играл очень редко, а самым известным буквально поклоняется, как богам. Бейб Рут, которого она однажды встретила в поезде (отличный игрок, но грязный язык), Джо Ди Маджо, Лу Гериг, Микки Мэнтл, Роджер Мэрис, Уити Форд и, конечно, Йоги Берра были для нее национальными героями. Спустя два года после нашего знакомства она в прямом смысле побила человека, назвавшего Мэнтла алкоголиком, хотя вскоре всем стало известно, что так оно и есть.

Мы вышли во двор за домом, где стояли десять пластиковых подносов. В каждом из них было штук двенадцать маленьких ячеек с жирной черной землей и ростком. На подносах были приклеены ярлычки, поясняющие, что это за растения. Двор оказался огромным, по меньшей мере в половину акра, и участок, уже обработанный, ожидал посадки новых растений.

– Все, что тебе нужно сделать, – высадить ростки в землю вон там, – сказала она, указывая на обработанный кусок. – Сажай их через каждые два фута, ровными рядами. – Она посмотрела на меня и, убедившись, что все мое внимание полностью сосредоточено на ней, погрозила мне пальцем и повторила: – Ров-ны-ми. Не кривыми. Это понятно?

Я кивнул, думая, что меня ждет, если ряды окажутся недостаточно ровными. Она продолжила инструктаж:

– Не сажай ростки в землю глубже, чем они сидят в ячейках. Иначе они погибнут.

Я кивнул. Глядя на меня сквозь очки, она добавила:

– Хэнк сказал, что ты вежливый и работящий. А я доверяю Хэнку. – Тут миссис Доусон отряхнула руки, как будто это она возилась в земле. – И поэтому доверяю тебе. Два дня назад тут копался один мальчишка. Он думал, что ровно – это в виде буквы S.

Ее слова ответили на мой вопрос, что будет, если ряды получатся недостаточно ровными.

Миссис Доусон не терпелось вновь уткнуться в экран телевизора, но перед этим она сказала:

– Если мы сработаемся, дел тебе хватит как минимум на следующую неделю, а то и больше. Платить я буду пять долларов в день, торговаться не стану – но только в том случае, если мне понравится то, что ты сделал. А если не понравится, получишь часть суммы, тем меньше, чем меньше я останусь довольна результатом. Сегодня я дам тебе два доллара, потому что мы поздно начали. Когда начнется реклама, принесу тебе кувшин холодной воды и стакан.

Оставив меня стоять у подносов и моргать от удивления, она вернулась к телевизору и к игре. Она казалась дружелюбной, но, когда речь зашла о работе, я понял, что требования у нее суровые. Либо она будет довольна результатом, либо всему конец. До конца дня я чувствовал себя так, будто у меня над головой висел меч.

Пятнадцать минут спустя она принесла воду, посмотрела на меня, как мне показалось, с удовлетворением и вновь ушла в дом. Когда игра закончилась, пришла проверить работу. Я этого ждал. В горле у меня колотилось, во рту пересохло, но я продолжал высаживать растения, стараясь не обращать на нее внимания. Миссис Доусон с Йоги в руках важно шагала вдоль грядок, как генерал, инспектирующий войска. После осмотра, подойдя ко мне, она заявила:

– Хорошая работа, молодой человек! Я знала, что Хэнк меня не обманет.

Я шумно выдохнул, не осознавая до этого, что задержал дыхание.

– Что, заставила тебя понервничать? – спросила миссис Доусон, и я внимательно посмотрел на нее. Она улыбалась так широко, словно изумительно пошутила.

– Да, мэм, – ответил я, решив, что у меня вряд ли получится отрицать. Насколько я мог видеть, ее позабавило, что она произвела на меня такой эффект. Кто я такой, чтобы лишить ее возможности посмеяться за мой счет? Она была моей начальницей, по меньшей мере на ближайшую неделю. А пять долларов в день – большие деньги.