Шурд Кёйпер - Бред какой-то! [litres]

– И мы лучше газуем!

– И гораздо лучше умеем воровать.

– А он хочет, чтобы звери платили, это нечестно!

Вокруг них валялись крошки чипсов, слова близнецов сопровождались громкой отрыжкой от колы – такой звук, словно это рушатся банки.

Донни направил ружье на Дилана:

– Ты принес газеты?

– Салли Мо их уже купила.

– Купила?

– Да, – сказал Дилан, ты же знаешь, за то, что ты хочешь приобрести, надо платить.

– Все, что нам нужно, можно подобрать на улице.

– Мы не воруем, – сказал Дилан.

– Тогда пора вам этому научиться, – сказал Донни, – потому что Джеки точно нельзя выходить на улицу, близнецам я не доверяю, а Бейтел пока еще не умеет, так что это работа для вас.

– Но почему Бейтел сидит на мопеде?

– Я же говорю, он учится, – сказал Донни.

Бейтел кивнул с суровым видом.

– А ты сам, – спросила я, – ты украл эту еду и все остальное или заплатил из полученного аванса?

Донни злобно зыркнул на меня и направил ружье в мою сторону.

– Аванс был ерундовский, тридцать евро, а мопед я подбрил.

– Я его подбрила, – заявила Джеки.

– Я не могу отсюда уйти, – сказал Донни, – потому что тогда не буду знать, что здесь происходит, и утрачу контроль. Лидер должен быть вне подозрений. Возможно, в ближайшем будущем мне надо будет кое с кем вести переговоры о наших планах. Для этого лучше не иметь судимости.

Он жестом велел Дилану отдать ему газеты, и Дилан отдал. Первым делом Донни просмотрел местную газетенку.

– По-моему, это другой сарай, – пожал он плечами и показал фотографию Джеки. – Ведь это не тот сарай, у которого стоял мопед?

Джеки помотала головой и допила молоко из пакета. Донни вслух прочитал заметку.

– Теперь понимаете, почему Джеки нельзя высовывать нос из бункера? – сказал он. – Весь остров прячется в кустах, чтобы ее выследить. Так что…

Он направил ружье сначала на Дилана, потом на меня и посмотрел на нас взглядом пресыщенного римского императора.

– Эй вы!

Один из близнецов спихнул Бейтела с мопеда, и второй запрыгнул на седло.

– А-а-ай!

Брат Монах укусил его за руку выше локтя и стянул на песок. Рядом с Бейтелом. Бейтел вскочил и залез обратно на мопед.

– Слушайте все! – закричал Донни и начал читать вслух большую статью.

Все слушали молча или делали вид, что слушали, или даже не делали вида. Мы с Диланом уже знали эту историю, Бейтел сидел, держась за руль, и блаженно смотрел вдаль. Если приглядеться, было видно, что волосы его развеваются на ветру. Бакс и Никель тыкали друг другу в глаза горящими свечами и очень веселились. Слушала только Джеки. Молча. До пояснений психолога насчет открыток.

– Я писала их на колене, – сказала она, – здесь, на песке, поэтому у меня изменился почерк. Шифровка «С.О.С.» – случайность. Текст я сама выдумала. И сама поставила под ним крестики. Для этих мелких и крестики-то нарисовать пока слишком трудно.

Донни читал дальше, и двое мелких, как выяснилось, все-таки тоже слушали. Потому что в конце, где отец обещает сто тысяч евро за наводку, они принялись кричать:

– Я хочу рассказать папе, где мы находимся!

– Нет, это я ему расскажу!

– И тогда я получу сто тысяч евро!

– Нет, я!

– Слушай, Донни, можно я ненадолго выйду на улицу с твоим мобильником?

– Нет, я!

– Я тебе дам десять тысяч евро!

– Тогда у меня останется еще девяносто тысяч!

– Нет, у меня!

Джеки заорала. Она даже не орала, она рычала, так громко, как будто это черт водил смычком по ее сердцу. Глаза и рот распахнулись у нее во всю ширь, и я знала точно: она их уже никогда не закроет. Она ни на кого не смотрела – по крайней мере, ни на кого в бункере – и рычала, пока у нее хватало дыхания. А именно целую вечность. Или две вечности. Затем закрыла лицо руками и прошептала:

– Я хотела жить честной жизнью. Я думала, это возможно, что на свете есть место, где это возможно, что я нашла такое место. Но повсюду одна лишь ложь.

Она не плакала.

«То, что во мне, правдивей, чем игра», – говорит Гамлет. То же самое и в Джеки. И во мне. Мне хотелось рассказать ей про дом дедушки Давида, с книгами и картинами. В смысле, она пытается убежать от мира, а мне, наоборот, велено войти в мир, и мне это очень тяжело дается. И мне предстоит еще выяснить, стоит ли в него входить. Тогда я еще не знала насчет Дилана, что у нас с ним будет. Джеки может пожить какое-то время в этом доме. В моем доме. В саду уйма птиц, иногда туда забегают кошки, и больше там нет никого. И никогда не будет.