Мейв Бинчи - Замок мечты. Лето моей надежды

Мэгги Дейли сказала Майклу, что такой день рождения может присниться только во сне.

Но Майкл ее не слушал. Он думал, имеет ли право виновник торжества сменить музыку. Ему хотелось чего-то более ритмичного, в стиле «Роллинг Стоунз». Да и Грейс нужно было избавить от симпатичного, но толстого Джона Джо Конвея. Грейс очень милая, но любезничать с этим глупым Джоном Джо Конвеем ей ни к чему. Тем более позволять так крепко обнимать себя.

Сосиски давно закончились, от бисквитов с кремом не осталось ни кусочка. Родители, несколько посетителей бара, Деклан и Эдди, судорожно вцепившийся в Леопольда, собрались на разрезание праздничного торта. Мэри Доннелли, Карри, Джимбо и даже Газетный Флинн, случайно проходивший мимо, сгрудились у дверей, чтобы стать свидетелями того, как будут задувать свечи. Речей никто не произносил, но все хлопали в ладоши и издавали приветственные крики, возбудившие Леопольда до такой степени, что Эдди пришлось зажать ему пасть, чтобы пес не разбудил всех соседей.

Когда взрослые, довольные тем, что вечеринка проходит спокойно, ушли, кто-то выключил единственную настоящую лампочку; теперь помещение освещали только висевшие на стенах фонарики.

Здесь пахло концом лета, кремом «Нивея», духами «Блю Грасс», чипсами с сыром и луком, сосисками и сентябрьскими цветами из сада.

Музыка звучала в основном медленная. Все перебесились еще до ужина, и сил прыгать и скакать уже ни у кого не было.

Майкл больше не думал о том, что остались девочки, с которыми он не танцевал; похоже, они были счастливы и без этого. Поэтому он стоял и беседовал с Грейс. Или танцевал с ней. Она все время смеялась, слушала его и говорила ему приятные вещи. Несколько раз повторила, что Майкл - просто чудо, и он знал, что Грейс не кривит душой.

Лайам Уайт весь вечер танцевал с Мэгги.

Томми Леонарду очень хотелось еще раз потанцевать с именинницей, но такой возможности ему больше не представилось. Потому что как только в комнату вошел Керри О'Нил и подарил Даре красивую заколку с розой, она не покидала его объятий.

- Без четверти двенадцать. Думаю, пора трубить отбой, - сказала Кейт.

- Ты не знаешь, что такое священный принцип времени для питья, - ответил Джон.

- О боже, не пугай меня. Скажи, что они не пили там ничего крепкого.

- Я выражаюсь фигурально.

- Все равно не поняла.

- Объясняю. Мы сказали им «до полуночи». Если так, то отбой нужно трубить после ее наступления.

- Ты совершенно прав, - сказала Кейт. Сегодня ей хотелось обнять Джона. И она знала, что Джон испытывает то же самое.

Кейт всегда думала, что люди в инвалидных креслах не могут испытывать желание, что оно исчезает вместе со всем остальным.

Но оказалось, что она многого не знала.

- Надеюсь, вечеринка не показалась тебе слишком детской, - сказала Дара Керри.

- С какой стати? Все было отлично. - Он смотрел на нее с любовью.

- Ну, с лимонадом вместо настоящих напитков и оркестра это могло показаться немного…

- Настоящие напитки мне не нужны, «Битлз» в Маунтферн никогда не приедут, но у нас были их пластинки… Что тебя беспокоит?

- Ничто.

- Вот и хорошо, - сказал Керри, - потому что ты очень красивая, когда не беспокоишься. Я не хочу, чтобы ты хмурилась. Договорились?

- Договорились.

Томми Леонард пригласил на танец Джасинту.

Джасинта обрадовалась.

- По-моему, все прошло успешно, - сказал Томми.

- Да, замечательно. - Джасинте очень нравился Томми.

- Но О'Нилы слегка задавались, правда?

- Серьезно? - искренне удивилась Джасинта.

- Ну, может быть, и нет. - Томми старался быть справедливым. - Может, мне только показалось, что они смотрят на всех остальных сверху вниз.

Вошел Джон Райан и начал со стуком собирать пустые, бутылки.

- Папа, еще рано! - прошипел Майкл.

- Да, всего-навсего десять минут первого. Я просто решил слегка убраться, - любезно ответил Джон.

Заметив, что лампочка лежит рядом с проигрывателем, он вкрутил ее в патрон. В комнате внезапно стало очень светло, и Джон продолжил собирать бутылки с таким видом, словно ничего не произошло.

Через десять минут без всяких просьб, приказов и угроз с его стороны вечеринка закончилась сама собой.

Молодежь Маунтферна шла домой по Ривер-роуд в сторону шоссе, а кое-кто садился на велосипед и ехал на свой хутор.

В темноте журчала и шелестела река. Когда дети проходили мимо, утки и шотландские куропатки негромко покрякивали в своих убежищах. Луна освещала почти законченные здания Фернскорта, где над развалинами возвышался георгианский особняк, от которого отходили два больших спальных корпуса, напоминавшие сложенные крылья. Для большинства это была первая такая ночь, и они думали о времени, когда подобных ночей будет много.