Марина Раевская - Я все смогу сама [litres]

«Так вот почему тебе так тяжко дается экономика… Не твое это… ну почти совсем не твое. Наверное, послушно поступила туда, куда родители велели. И вот теперь мучишься…»

Из коридора послышались голоса – Кира возвращалась вместе с сестрой.

– …Да идите уже, господи!

– Но как же ты?

– Я валяюсь, мне хорошо… Читаю учебники, прихожу в себя. Честно, не надо «дежурить у постели больного»! – последние слова Катя проговорила с милой улыбкой.

– Здравствуйте, Катя, как вы?

Пару дней назад, когда сестра почувствовала себя лучше, Кира познакомила ее с Дмитрием. Тот отчего-то ужасно смутился, когда услышал, что «спасает» студентку.

– Ну что ты, Кир. Ну кого я спасаю?

– Меня, конечно, – девушка пожала плечами. – От маминого гнева, от того, что останусь на третьем курсе еще на год, если вообще не вылечу из института… В общем, от кучи неприятностей.

Сегодня Катя выглядела куда лучше, но все-таки было ясно, что болезнь пока не хочет ее покидать.

– Здравствуйте, Дмитрий! Получше, вот пытаюсь сестричку выгнать погулять. Лето на дворе, а она опасается меня одну оставить, вдруг мне что-то понадобится и не хватит сил до холодильника дойти.

Кира укоризненно покачала головой.

– Ну, что же вы? Погода прекрасная, идите, хоть часок пройдитесь!

Погода действительно была замечательной – после недели дождей и серого беспросветного неба обычный солнечный денек казался волшебным. Правда, прогноз погоды утверждал, что это ненадолго и что к концу недели следует ждать гроз, но сегодня было чудесно – не жарко, светло, чуть ветрено.

– Кира, а почему ты на экономику пошла?

Девушка пожала плечами:

– Понимаешь, я хотела пару лет поработать, решить, что мне в жизни интересно будет, но мама убедила, что в универ надо идти поскорее, пока еще свежи школьные знания…

– Хм, мама, в общем-то, права… А поработать кем хотела?

– Дизайнером… Или флористом… Я обожаю цветы, люблю букеты составлять… Дома-то коты все цветы сжирают, ты же видел – даже в саду ни цветочка. Вот и мечтала хоть для других красоту создавать.

– Ты здорово рисуешь. Давно?

– Да всю жизнь.

– А что ж тогда в экономику подалась? Тебе бы дизайнером стать… Мультики рисовать. Или игры компьютерные…

– Ох, Мить, давай об этом пока не будем, а? Мама уверена, что дизайн не прокормит, что должно быть какое-то ремесло, которое будет востребовано всегда. Бухгалтеры всегда нужны, при любой власти, любой экономике…

– Мама твоя права, насчет бухгалтеров-то. И как я ни люблю свой предмет, но должен честно сказать, что кроме него в мире есть еще много интереснейших вещей и нужных профессий.

– Ты прав, Мить…

Кира присела на лавочку у пруда. Дмитрий приезжал в Камышинск уже не первый раз, но этот парк с прудами открыл только неделю назад, когда с Кирой познакомился. Вернее, не открыл, а увидел совсем другими глазами. Бродить здесь и болтать с девушкой оказалось удивительно приятным занятием. А уж сколько отличных кадров он за эту неделю нащелкал, и сосчитать было трудно. Может, тысячу, может, больше. И почти на каждом появлялась она – Кира с удивительными глазами, видящая мир как-то по-особому.

Говоря по-простому, Митя влюбился – пусть не с первого взгляда, но уж точно со второго, то есть почти мгновенно. Да, у него хватало профессионализма и выдержки, чтобы готовить девушку к пересдаче, но куда больше ему нравилось просто быть с ней рядом. Нравилось даже просто сидеть с книгой на веранде, пока Кира поднимается к сестре или возится в кухне, чтобы сварганить что-нибудь перекусить между «часами» его «лекций».

Чтобы как-то отвлечься от не самых уместных (по его мнению) мыслей, Дмитрий раскрыл фотоаппарат – с ним он не расставался никогда. А Кира в легкой тени акации была так хороша, выглядела таким неземным существом…

«Хорошо, что цифровой, – мелькнуло у Мити в голове, – не надо думать, сколько осталось кадров… Хотя карточка тоже не безразмерная».

Кира совершенно не обращала внимания на Митины эволюции. Она вспоминала, какой болью горели мамины глаза. Да, отец поступил отвратительно – и в первую очередь именно потому, что предал самых близких, поменяв их троих на какую-то там пачку денег. Даже если на очень много – все равно обмен явно не равноценный. Сейчас он, конечно, об этом не думает, как не думает и та его «другая семья».

А вот думать-то надо. Уж если папочка один раз ради денег смог предать тех, кто от него зависит, то не поморщится повторить это снова. А потом снова, а потом еще. Хотя если эта «другая семья» умная, она с отцом поступит точно так же, как он сейчас поступает с ними, – выжмет его досуха и… найдет себе следующую жертву. Говорят, подобное ищет подобного. Вот бы хорошо, чтобы в этот раз поговорка сбылась!