Александр Иличевский - Справа налево

Оруэлла, прибывшего в Барселону на побывку с фронта, преследовал голод: во время беспорядков в городе закрылись все лавки, и единственной пищей в гостинице оказались сардины. Официанты подавали их со всеми церемониями — по одной рыбке на тарелке, — и вспомнились эти сардинки, когда обнаружил, что абсолютно во всех ресторанах, где пришлось побывать, работа метрдотелей и официантов была превосходна, умна и деликатна.

Хлеб в Каталонии самый обычный, равно как овощи и фрукты.

А главное — после оливкового масла — блюдо Каталонии — любимая Дали утка в грушевом соусе.

Наш гид Сара — точеная резная мадонна: черные четкие черточки бровей, твердые губы, высокие скулы, длинная юбка, смуглота и веер в руках, которым она выражает грациозное нетерпенье, — объясняют происхождение горячего сладкого напитка El Cremat: готовится он из рома и носит название «Обожженный», поскольку перед подачей его поджигают. Массовым образом кремат готовили перед проводами военных моряков, отправлявшихся через Атлантику для подавления национального восстания на Кубе. Восстание началось в 1895 году и закончилось победой вскоре после взрыва американского броненосца «Мэн» у берегов Гаваны (правительство Маккинли объявило войну Испании, в результате чего она в 1898 году лишилась Кубы, Филиппин и Пуэрто-Рико).

За крематом следует мусс из фундука с инжировым вареньем.

Красная черепица крыш, узкие окна вприщур пропускают солнечный свет и бликующую рябь пронзительно синего моря — основа колорита гриновских рассказов, южнопортовая романтика, основанная на стремлении за горизонт, на миражах, которые из-за него доносятся; морской берег — лучшее место для пребывания романтиков, для упражнений в метафизике, чье ремесло состоит в созерцании незримого, в предвидении небывалого. Почти круглая бухта Росеса, с узким входом, отмеченным мигающими маяками. Бесшумная проворность официантов и говорливость метрдотелей. Устрицы, мидии и креветки в аквариумах. Здания XVI–XVII веков, мало чем отличающиеся от современных построек.

Морская прогулка в бухту, где раньше — до того, как в обиход вошло слово «экология» — добывали мрамор, отчего берег здесь изобилует подводными пещерами; в одном месте на урезе воды сложена мраморная пирамида, хорошо заметная, — она использовалась для погрузки камня на суда.

Широкая мощная лодка с немцами, англичанами и французами бросила якорь неподалеку от берега. Один за другим ее пассажиры застегнули гидрокостюмы, надели маски, забросили за плечи акваланги и попрыгали в воду. Последовал за ними и обнаружил, что дно здесь представляет собой почти отвесную скалу. Дотрагиваясь до нее пальцами, один за другим аквалангисты растворяются в потемках глубины; выпущенные ими пузырьки проходят сквозь стайки рыбок; там, в глубине, один за другим вспыхивают лезвия фонариков.

Аквалангисты поднялись все разом, согласно дисциплине и запасу воздуха в баллонах. Перед тем как вернуться в Росес, заходим в бухту Монтхой, чтобы взглянуть на скромное здание одного из лучших ресторанов мира — El Bulli. Больше рассказов о приемах деконструкционной кулинарии Феррана Адриа привлекают внимание яхты, стоящие здесь, — глядя на них, ясно видишь хорошую свободную жизнь, чьи сутки драгоценно укладываются в периоды переходов между портами Средиземноморья или Атлантики.

Трамонтана дует беспрестанно несколько дней с однообразной, сводящей с ума силой. Дома трещат и трепещут под ней. Матери встречают детей у школы, чтоб помочь перейти улицу, подвергшуюся натиску ветра. О каталонцах говорят, что они все с приветом, потому что сезонно подвержены трамонтане. Однако этот ветер для каталонцев — светлый образ, ибо приносит смену погоды.

Каталонцы блюдут самостийность и в том, что сторонятся признанных во всем мире испанских символов. На вопрос об Альмодоваре Сара — та самая девушка с резным лицом героини рассказа Александра Грина — отвечает строго: «Это хорошо, что Альмодовар прославил Испанию в целом. Но его творчеству я бы поставила пять из десяти».

Вечером в воздухе, кроме кораллового торжества заката, происходит следующее: над головами прохожих бесшумно взмахивают, снуют и пропадают в кронах платанов черные платочки летучих мышей; стайки крохотных, в половину воробья, черных птичек проносятся сквозь сумерки, вздрагивающие очнувшимися цикадами: несколько взмахов — и снова паденье, несколько взмахов — и снова вниз. Залив Росеса наполняется огнями, огни россыпью оживляют нагорье. На набережной иммигранты, преодолевшие Гибралтар, раскладывают на газетах свой нехитрый товар: поддельный ассортимент Louis Vuitton, пучки змей с пряжками вместо голов, пестрые башни, составленные из солнцезащитных очков. Вдоль парапета местные творцы вылепливают и вырезают из песка, смоченного сладкой водой, замки; еще в репертуаре песочных скульпторов — поклонение волхвов и мультяшные сюжеты. Коробки с мелочью стоят подле на парапете.