Александр Иличевский - Справа налево

В нигилисте изнурительно «горела кровь» — так Тургенев описывает половое влечение. Но это полбеды, с влечением Базарову справляться не впервой. Иная бацилла вселилась в него.

Вслух он всё чаще клял всё любовно отвлеченное, наедине же с собой с яростью обнаруживал в себе романтика и убегал в лес или на сеновал, где бранился на чем свет стоял, но в то же время предавался грезам об ответной любви Анны Сергеевны.

Одинцова была слегка увлечена Базаровым: ей было интересно с ним, споры с ним помогали ей узнать себя. Но что-то останавливало ее сделать шаг навстречу окончательной близости, — что именно — Тургенев не объясняет.

Когда Базаров заявляет Одинцовой, что намерен уехать к отцу, она неожиданно для себя печалится, признаётся ему, что будет жалеть о его отъезде, что ей будет скучно.

Теперь внимание. Базаров здесь делает что? Он врет — не только себе, но и Одинцовой. В этом месте он попирает себя дважды: естество физическое и душевное, хотя и не признаёт существование последнего, и уж тем более его взаимосвязь с первым.

Этот момент — ключевой для моего непросто выразимого ощущения мучительности всего романа. Оно не покидает меня еще со школьных времен. Добавлю, что после прочтения во взрослом возрасте «Записок охотника» оно, это ощущение космической отдаленности базаровской проблематики, только усилилось.

Но вернемся к событиям любовной драмы. Диалог в том предотъездном объяснении таков, что ни за что теперь не поверить, что Базаров и Одинцова провели раньше много дней вместе в непринужденной беседе… Вдруг Анна Сергеевна просит Базарова что-нибудь рассказать о себе, мол, он всегда о себе молчит. Он уклоняется и признаётся, что она красива, умна и что он не понимает, почему она живет в деревне.

Одинцова удивлена. Дыхание ночи из окна пробуждает в ней волнение. Базаров тоже вдруг чувствует нарастающее сближение. Она признаётся ему, что несчастна.

И тут случается самое критическое, роковое — то, после чего Одинцова отдаляется. В эту ночь происходит наибольшее сближение, но бесчувствие Базарова, взращенное убеждениями, оскорбляет многое чувственное и чувствительное в этой женщине. Базаров усилием воли отказывается вообразить, что женщина может быть несчастна не из-за сплетен, а благодаря судьбе: она не хочет жить, она не удовлетворена. Она говорит о том, что нуждается в привязанности, в любви. И вместо того, чтобы сочувствовать и сопереживать, Базаров презрительно отзывается о ее чувствах: «Ты кокетничаешь, — подумал он, — ты скучаешь и дразнишь меня от нечего делать, а мне…»

Вот тут происходит недоразумение — они оба нерешительны, но Одинцова всё же осмеливается сказать ему тайное слово, способное разрешить всё. И что делает Базаров? Он убегает. Для чего? Страх? Или увлечение всё той же мыслью о непригодности чувств?

Да так ли уж важно, почему. Все катастрофы покрыты ореолом невероятности, ибо катастрофа, по определению, есть то, что не должно было произойти. И создается впечатление, что в тексте по кругу разыгрывается всё тот же цирк с озлобленным Пьеро и робеющей Мальвиной.

И все-таки происходит salto mortale: Одинцовой удается выпытать у Базарова признание в любви. Он притягивает ее к себе, ее влечет к нему мгновенье, как вдруг она освобождается и кидается от него в угол, где закрывает створки навсегда.

Умирая, Базаров напомнит ей, что он тогда — во время признания — так и не поцеловал ее. И она поцелует его, лежащего на смертном одре — но в лоб.

Такова эмоциональная схема их отношений: Базаров бессилен, и Одинцова бесполо целует его не в губы, а в лоб.

После признания Базарова Одинцова находит слова для объяснения своей реакции: «спокойствие лучше всего». Ускользающая жизнь, жажда новизны подтолкнули ее к последней черте — и за ней она увидала «не бездну, а пустоту… или безобразие».

Вскоре Базаров прощается и слышит: «Я согрешила тогда если не кокетством, так чем-то другим». Базаров теперь соглашается, повторяя свое заклинание: «любовь — чувство напускное».

И тут Тургенев говорит одну тонкую вещь, он уточняет пределы своих выразительных возможностей, такое признание и рискованное, и придает читателю свободы: «Была ли правда, полная правда, в их словах? Они сами этого не знали, а автор и подавно».

Всё остальное в романе не слишком важно. Базаров вскоре целует Фенечку, участвует в дуэли, заражается смертельно трупным ядом и получает стерильный прощальный поцелуй от Одинцовой.