Василе Василаке - Пастораль с лебедем

— К чему я это говорю? — оглядев всех, спросил Никанор. — Потому что сумасшедшие были до Булубана и не переведутся, пока род человеческий не иссякнет…

Наверно, Никанор подумал о Кручяну, потому и вырвалось его имя:

— Так вот, чего хотел Георге… то есть чего хотел сначала молодой Булубан, а потом уже Георге? Я говорю про живую изгородь. Какая ни есть изгородь, это всегда вражда, раздор. Подарил свою землю Булубан, да ведь не все равно, как даришь, — если с лукавым умыслом, жди крови! Отдал крестьянам двести пятьдесят гектаров, но с условием… А условие известное — вырыть траншею в полметра вокруг сада. Вырыли, конечно, и тогда Булубан собственноручно привез саженцы боярской акации вместо терновника, а шипы у нее, сами видали, острее сапожного шила. И этими шипами отравил нам потом всю жизнь! Будто впился колючками в своих дорогих земляков и решил вытравить из села, как змеями.

— С чего ты взял?

Вера отодвинулась от стола, вытирая губы вышитой салфеточкой.

— Эх, женушка, девятнадцать лет с тобой живем, а слушать не научилась. Разве не поняла, как нам отомстил пьяный летчик? Отказался от земли по христианской заповеди, мол, все мое — твое. А изгородь вымахала на три метра в высоту… А вот поди же ты, наш дорогой племянник бросил село и подался в пожарники. Или это не козни дракона Лучиана с двумя хвостами, рыжим и вороным? С какой радостью копали эту траншею, ведь барыня давала за нее столько земли! Прошло время, и эта изгородь стравила нас — Георге Кручяну и правление колхоза, а потом и вовсе… можно сказать, убила его, да! Будто не тычки это были, а ядовитые стрелы и копья. После скандала на заседании даже перестали эту изгородь корчевать, сад раздали под участки для новых домов, а года через два и барский дом забросили. Правление переехало, — слишком, говорили, угрюмый дом для руководства колхоза «Светлый путь».

— Не очень-то понимаю…

— Я ж тебе говорю, Георге махал перед нашим носом тычкой, которая стала потом ему колом и крестом! Заседали-то мы в бывшем булубановском доме — в столовой, господская спальня стала кабинетом председателя. Сейчас даже жутко вспомнить, Георге на нас набрасывается, как прокурор… а мы смотрим, и на глазах оживает молодой Лучиан, мы будто у него в гостях сидим.

«Вот она, тычка! — кричит Георге. — Выдернул из виноградника шестьдесят четыре штуки, так, пожалуйста, добавьте и эту, об нее я, товарищи, споткнулся ночью!» И пошел шпарить, а мы про себя думаем: «Ишь, зубы заговаривает, ни дать ни взять, молодой Булубан…»

А Георге… «Не стал бы ее подбирать, — объясняет нам, — да дурная привычка крестьянская — ничего не должно пропадать. Еще дед учил: коли что валяется — это признак запустения…»

Говорит он, а мы готовы поклясться — сорок лет назад так же ученый барин разговаривал с селом от имени зеленого сада!.. Георге нас отчитывает:

«Теперь я спрашиваю: почему мы выкапываем и рубим проклятую акацию, а потом разбрасываем по дорогам в виде тычек? Почему стали безразличны к общественному достоянию наши колхозники? Днем работают, а ночью оставляют, где попало…»

Никанор умолк и прислушался:

— Что?.. Слышите или мне показалось? Кто-то кричит… А-а, это собака… Ну, короче, досталось нам. «Кстати, — говорит Георге, — чья это дурацкая идея, в самую страду выкапывать чертову изгородь вокруг правления?!»

Василий Иванович, парторг, посмотрел на Тимофея Петровича, председателя, и тот говорит: «Братец Георге, не забывай, где находишься!»

А Кручяну на рожон прет: «У себя я нахожусь, в своем доме, среди своих и хочу научить вас смотреть в корень!»

«Да, дорогой, но ты не на пионерском сборе. Это мой приказ, ясно?»

«Это самодурство! — кричит Георге. — Где агроном? Что за новости — полевые работы посреди села, когда надо закладывать будущий урожай на полях. Опять копать траншею, как при Булубане? Но теперь уже на два метра в глубину и в ширину, целый противотанковый ров!» Поняли, сват Ферапонт, куда он загнул?

Ферапонт заморгал, но не успел вставить словечко.

— А как было дело? Приезжает председатель райисполкома и говорит Тимофею Петровичу: «Где ты видел в приличном колхозе такое правление? Зачем вы спрятались от людей за колючками? Идет к тебе человек на прием и натыкается на шипы. Наши учреждения должны быть доступны, на виду, на почетном месте, с обзором местности…»

Вот когда она заговорила, живая изгородь, укусила всех нас старая карга Булубаниха. Что оставалось Тимофею Петровичу? Отдать приказ на ударный субботник по искоренению колючек. Потом, правда, хорошо получилось, теперь на месте сада новые дома, вы же напротив живете, сват Ферапонт… и Георге сначала там жил, в центре. Другое дело, что там сейчас пыли много… Оттого и перебрался я на окраину, к тому же в центре под огороды дают только шестнадцать соток…