Тимур Зульфикаров - Странствия Ходжи Насреддина в XXI веке. Новое учение древнего мудреца

Господь мой!..
Со Святыми упокой…
И в Вечность радостно шагнул весёлою ногой…
И зеркало хрустальное
Вдруг враз осыпалось… обрушилось…
Как дерево златоосеннею листвой…

Поэт!..
Прощай… горсть праха… персти… пыли кочевой… земной…
О!..
Здравствуй, юный… вечный Ангел…
С Новорождённой… с Нововспыхнувшей в перстах Звездой….

Поэт не умер…
Он просто с зачарованной улыбкой
Ушёл… забрёл в осенние горы золотисто бархатистые…
И не вернулся…
И блаженно затерялся… растворился… позабылся…

О, Боже!..
А как можно оторваться… отделиться… отлепиться
От осенних… златотекучих…златовиноградных…
Златоайвовых гор… гор… гор…

Аки дитя… теля молочное…
От материнских… талых… розоволикующих сосков… сосков… сосков…

Ах, поэт…
Ты был Вселенною —
Потом изшёл на Землю из Неё…
И вот вернулся по тропинке игривоногих коз…
На зороастрийское пиршество шакалов… грифов и могильников-орлов…
Освободивших душу вечную… небесную…
От тлеющих земных пелён…оков…

О, Боже!..
Теперь Ты рядом!..

Бог!..
Отец!..
Господь…

У Златых Врат Вечной Славы
В русском жемчужном кокошнике…
В багряном сарафане-кумачнике…
И в таджикском павлиньем чекмене-халате
Стоит, улыбаясь, Смерть-Цыганка
И машет мне златотканными необъятными рукавами:

— Поэт!..
Иди ко мне!..
Тебя ждут Златые Врата Вечной Славы…
А я — Их Ключница…

Нынче все славу покупают деньгами,
А ты — великими стихами…

Но только я — Смерть-Цыганка
Златые Врата Вечной Славы отворяю…
Ах!.. Айхххх!..
Но даже я не ведаю… не знаю…
Там Рай иль Ад…

Но поэты — многогрешники… язычники… страдальцы…сладострастники…
Но и в аду они поют Песнь Райскую…
Да!.. да… да…

…Ах! — прошелестел поэт:
Да!.. да…
Пришёл мой срок с Тобою повстречаться Смерть-Цыганка…
А я всё оглядываюсь… озираюсь
На дни многорадостно… многопечально пробежавшие —
Там остались мать… отец… жёны… дети… други… вина… застолья… пляски…

А здесь хладные Златые Врата Вечной Славы
Иль Рай… иль Ад таящие…

И на Дороге к Ним Ты — Смерть-Цыганка
В русско-таджикском лепетливом… льстивом платье …

А я всё стою…
Всё оглядываюсь…
Всё озираюсь
На Былое…
Как жена Лота …
Но не окаменеваю…
А всё уповаю… вздыхаю…
Всё никак не распрощаюсь…
И всё тихо… земными слезами лицо омочаю…

…Тогда Смерть-Цыганка тоже снимает…
Сбирает слёзы с Лика своего печальнокаменного
Златотканными дрожащими радужными рукавами:

— Поэт!..
Ты ещё не дозрел… не спел…
Как айва… или хурма в снегу декабрьском…
И потому на Землю возвращайся…

К тем… кого любил…
И любишь …
И не забыл досель…

И закрывает предо мной Врата Златые Вечной Славы…

Дервишь улыбнулся, вспомнив своего брата Омара Хайяма:
— Если на троне — Голый Король,
То и народ — становится голь!..
А жизнь — боль…
А чиновники — моль…
А История — ноль!..

Господь!..
Доколь?..

Дервиш сказал:
— Дикоревущая, звучащая повсюду ослиная музыка похожа на бешеную весеннюю мутную горную реку иль грязевой сель, впадающие в уши и разрушающие души…