Татьяна Перцева - Город уходит в тень

Вавилон — это Ташкент. Смешение языков. Смешение религий. Смешение наций. Смешение обычаев. И судьба у него, считай, Вавилона. Все рассыпалось. Почти все разъехались. Не перессорились вот только, не передрались. Увезли свои религии, национальности, обычаи, языки. Разнесли по всему миру. Хотелось бы, чтобы им жилось там так же, как на родине. Хотелось бы от всего сердца.

Почему я затронула эту тему? Потому что недавно прочитала, как угнетали крымских татар там, куда их переселили.

Все началось во время войны. Кроме эвакуированных, часть которых осталась в Ташкенте и Узбекистане, туда переселили корейцев и крымских татар. Немцев точно переселяли в Казахстан. Чеченцев — в Киргизию и Казахстан.

С немцами я почти не сталкивалась. Немки из Черняевки и других ближайших казахских сел приезжали в узбекские города продавать молочную продукцию. Трудолюбие и аккуратность немцев вошли в поговорку. Таких вкусных творога, сметаны и масла я больше никогда потом не ела. Упаси Господь прийти часам к десяти на базар! Ничего не оставалось. Приходилось вставать в половине седьмого.

Еще один немец работал в инязе, на кафедре педагогики. Чудесный парень, рыжий, красивый, и имя Рейнгольд, что означает «чистое золото».

По-казахски и по-немецки говорил идеально. Вот по-русски — не слишком. Он был из тех немцев, которых переселили в Казахстан и которые и там не пропали. Но у него жена была русская, такая кругленькая хохотушка, вот она его потихоньку учила языку.

С чеченцами я не сталкивалась вовсе. Сказать ничего не могу.

Корейцев переселили с Дальнего Востока, и нужно сказать, они вписались в жизнь Узбекистана так, словно жили там испокон века.

Я привожу выдержку из очень интересной статьи «Феномен корейских колхозов». Заранее должна подтвердить, что это чистейшая правда.

«Корейские колхозы Узбекистана — один из наиболее поразительных феноменов в истории бывшего СССР. Они были созданы корейскими переселенцами с Дальнего Востока, выселенными с Дальнего Востока перед угрозой японского нападения на СССР осенью 1937 года. Причем этим хозяйствам были выделены далеко не лучшие земли. Камышовые заросли, болота, бросовые земли — вот такой предстала перед переселенцами земля, которая должна была прокормить их и их семьи. Нужно также учесть, что переселенцев, на которых был навешен ярлык «неблагонадежных», не брали в армию, они были ограничены в передвижениях, ущемлены во многих других правах.

Не имея порой ни техники, ни других материальных ресурсов, они за невиданно короткие сроки не просто освоили тугаи — заболоченные солончаковые земли, — но и стали лучшими не только в республике, но и во всем бывшем СССР.

И это были не единичные хозяйства. Люди старших поколений хорошо помнят, как гремели в пятидесятые — шестидесятые годы прошлого века колхозы «Полярная звезда», «Северный маяк», имени Микояна, Молотова, Димитрова, Свердлова, Энгельса, «Правда» и другие корейские хозяйства Ташкентской области. Были отдельные корейские хозяйства и в других областях Узбекистана, которые добивались столь же внушительных результатов. Это колхозы имени Сталина (позже он был переименован в «Коммунизм», а затем — в «Вазир») и «Гулистан» Хорезмской области, имени Карла Маркса Самаркандской, «Гигант» Наманганской областей и др.»

Здесь не упомянут колхоз «Политотдел». Миллионер из миллионеров. Достаточно сказать, что на его балансе числилась своя футбольная команда.

Я говорила о трудолюбии немцев. Но корейцы — удивительный народ. Они выращивали рис, хлопок, овощи. Имена Кима Пен Хва (председатель колхоза «Полярная звезда») и Хвана Ван Гыма («Политотдел») тогда знали все в Узбекистане. Помню, как мою сестру, учившуюся в Ташми, посылали на хлопок в «Полярную звезду», и она рассказывала, что лучших условий и лучшей кормежки не было нигде.

Мама, отдыхавшая в правительственном стационаре, разговорилась с кореянками, приехавшими навестить Кима Пен Хва. Те рассказали, что председатель ездил в Америку и привез оттуда подарки всем женщинам колхоза. Какие-то безделушки вроде перчаток или носовых платочков, но всем.

Очень многие корейцы остались в Ташкенте. У нас в доме жила семья: муж — инженер на «Фотоне», жена шила на дому, дети ходили в школу. Они стали своими. Своими в чужой среде.

Полностью своими. Им никогда и никто не сказал плохого слова. Корейцы — удивительно дружелюбный народ, и мы жили с ними в мире и гармонии.