Татьяна Перцева - Город уходит в тень

При этом я хочу сказать, что никто и никогда не преследовал и не осуждал женщин с прическами вместо косичек.

Потом началась «противостиляжная» кампания. Мужчины-стиляги носили коки в виде львиной гривы, женщины — хвосты. Вот хвосты осуждались в рамках той же самой кампании. Но уже через несколько лет, в конце пятидесятых, мои одноклассницы спокойно носили хвостики в школу и на уроках, сама я постриглась (косу потом поменяла на собрание сочинений Брехта у продавца книжного пассажа, потому что тогда косы как раз вошли в моду), и опять же хоть бы кто слово сказал. Самым сложным было выпросить разрешение на стрижку у родителей. Я дождалась, когда мама была в санатории, и насела на папу, из которого вила веревки. Когда мама приехала, я уже ходила с модной стрижкой, сделанной у парикмахера-грека. В Ташкенте было очень много греков-эмигрантов: прекрасных портных, сапожников, парикмахеров и т. д.

Правильнее добавить, что с появлением бабетты сменилась мода. Женщины укладывали волосы в затейливый узел, называвшийся в СССР «вшивым домиком». В моду также вошли начесы, то есть тупирование. Я сама носила. Некоторые девицы превращали головы в огромные шары. Такой начес, как заметил один мой друг, действительно назывался «взрыв на макаронной фабрике». Была также прическа «я у мамы дурочка» — нашим людям в остроумии не откажешь. В бабетты подкладывали чулки, тряпочки, консервные банки, чтобы держали форму. И да, потом в моду снова вошли косы. Приплетные. Косы укладывали короной на голове или делали так называемые халы — монументальные прически, которые очень полюбились партийным дамам и работницам торговли. Они еще долго носили халы.

На смену косам пришли шиньоны. Нечестные продавцы кос и шиньонов иногда делали то и другое на клее, и стоило попытаться вымыть изделие — оно просто слипалось в неопрятный ком. Так случилось с моей однокурсницей. Она должна была идти на очень важную для нее встречу и одолжила косу у другой, очень состоятельной однокурсницы. Коса стоила бешеных денег — 25 рублей. Вернувшись домой, она, как человек порядочный, решила косу «постирать». Ну и получила то, что получила. Бедняжке пришлось покупать новую косу.

Тогда на столбах стали появляться объявления о покупке волос, тогда же и я очень выгодно поменяла свою косу, поскольку по врожденной лени не могла представить, что вожусь с прической, а Брехта я любила гораздо больше, чем моду.

И подробнее о шиньонах. Об искусственных тогда не помышляли, все было натуральным. Шиньоны, хотя по-английски это просто «низко уложенный пучок» или собранные на затылке волосы, были довольно короткими. Завитки или прямые волосы на специальной сеточке. В пучок их не укладывали, а крепили на затылке. Шиньоны тоже стоили недешево, у меня так и не случилось.

Парики — это уже семидесятые. Я жила в Москве, и если честно, не помню, чтобы кто-то из моих коллег носил парик. Но в принципе — носили. Это сейчас купить легко, а тогда — не очень.

Да, была еще и химическая завивка, гробившая волосы — концы становились «мертвыми». Один раз сделала — не знала, как волосы к жизни вернуть.

Так или иначе, никаких команд и указаний относительно ношения кос не поступало. Да и стиляжная кампания закончилась. Когда я пыталась смотреть фильм «Стиляги», меня распирало от возмущения. Герой приходит в магазин, а там — одни серые и черные костюмы. Можно подумать, не наши мальчики носили яркие ковбойки и рубашки фасона «кормящий папа» — это квадратный вырез и две пуговки по обеим сторонам выреза. Не носили красных или черных рубашек, вошедших одно время в моду. Не надевали брюки шириной 19 сантиметров, невзирая ни на какие кампании!

Школьники носили!

Можно подумать, я не щеголяла стоявшим торчком кринолином, который надевался под юбку из цветастого фестивального ситца… Это в Ташкенте. Наверное, в Москве было еще круче.

Могу только повторить мое любимое изречение: чем моложе блогер, тем хуже ему жилось при Сталине.

Повторюсь: отвратительная, появившаяся в последнее время манера мазать дегтем советскую эпоху. Наверное, это выгодно, не может быть невыгодно… за деньги и мать родную не пощадишь.

Знаете, когда я впервые узнала слово «жилетт»?

Прочитав лет в семь роман Кассиля «Великое противостояние», ставший моим любимым у этого автора. Сейчас его почти не помнят, а тогда огромным успехом пользовались его книги, особенно «Кондуит и Швамбрания». Но я больше любила «Великое противостояние», удивительно смелый для своего времени роман. О предвоенном, военном и послевоенном времени. Оттуда же я узнала о табличках «Осторожно, листопад»…