Татьяна Перцева - Город уходит в тень

— Благодарю, но сейчас придет автобус, и я уеду…

И тут он разражается длиннейшей пулеметной тирадой, из которой я понимаю ровно четверть.

— Но компрене! — отвечаю я. — Что вы хотели сказать, мсье?

И тут он — нет, я не вру, честное слово, хотя поверить трудно — он высовывается из окна с риском упасть, прикладывает руку к сердцу и говорит:

— Мадам, амур? Амур!!!

Первую секунду до меня не доходит.

А потом окрестности деревни оглашает такой… нет, не хохот, ржач, наверное люди тоже стали из окон высовываться. Я умираю от смеха, просто умираю, никогда так не смеялась.

Посрамленный француз садится в машину и уезжает.

Я сажусь в подкативший автобус и тоже уезжаю. А зато там кондиционер…

Занавес.

Эх, не состоялся амур, а теперь жалею. Романтика! Француз! Сорокаградусная с чем-то жара! Голубенькие шортики с панамкой! А я… уж это мое вечное ехидство!!!

Зато отдохнула, что уж говорить…

Опять возвращаемся в Англию. Путешествие другое: Англия — Шотландия — Уэльс. Прилетаем в Англию, едем в Кембридж, потом почему-то в Лондон, подбирать прилетевших позже. Путевка опять недешевая, и, как следствие, простых людей двое — моя приятельница и я. Остальные — пальцы веером, и разговоры исключительно о том, кто круче. Круче — мы с подругой. Потому что догадались забронировать два первых места. Остальные не могут понять такой несправедливости и громко высказывают свои претензии. Нам, естественно, — бара-бир. Одна дама, тут же прозванная Красной Шапочкой, громко демонстрирует знание английского, изгаляясь над водителем и всеми, кто встретится на пути. Я хихикаю. Про себя. Но молчу и изъясняюсь исключительно на родном языке. Через несколько дней, случайно услышав, как я что-то прошу у портье, одна из крутых потрясенно восклицает:

— Так вы тоже английский знаете! Почему же молчите?

Тут чаша моего терпения переполняется, и я обещаю именно с ней общаться исключительно на английском…

Приезжаем в Лондон за отставшими, и вдруг та же самая дама громко охает:

— Ой, братки идут!

Этот же момент, моя приятельница вторит почти в унисон:

— Братки — это к нам?

К нам. Трое в кожаных куртках и спортивных штанах. Двое — то, что называется бойцами, а вернее, сявки и шестерки. А вот третий… у него все университеты на лице прописаны. Не бандитское лицо. Совершенно. Но все понятно сразу. Очень жесткое. Пожалуй, красивое. Мужское. Глаза… неприятные.

И сявки боятся его как огня. Только что в ноги не кланяются.

Едем. Ведут себя братки смирно. На задних сиденьях водку пьянствуют и девиц из группы тискают. Девицы и рады. Но ни с кем больше не заговаривают и никого не трогают. Все идет чередом. Братки пьют, остальные сметают с прилавков все, вплоть до волынок и килтов. Дама показывает мне сувенирную клетчатую кепку с приклеенными рыжими волосами. Короче — гуляй, Сибирь. Москвичи — только мы двое. Остальные — опять нефтяники. Везет же!

Ну колесим мы, колесим и уже под вечер приехали в Ливерпуль. Дождь накрапывает. Темно уже. Но решили повести нас по боевым местам битлов. Какие-то подвалы, где они выступали. Есть большая галерея-музей, но она уже закрыта. Мы к битлам равнодушны и решили погулять по городу. Повернулись, идем мимо одного из подвалов — навстречу выскакивает старший, тот самый, закаленный в бандитских разборках. И почему-то видит меня, хватает за руку и только на грудь не падает.

— Представляете! — кричит. — Это что? Это как? Ни магнитов, ни буклетов, ни книг! Я сюда только для этого ехал! Понимаете, я битлов люблю! Всю жизнь мечтал!

Вот. Несмотря на свой бесконечно длинный язык, тут я лишилась дара речи.

— Видите ли, — выдавливаю, — я не разделяю вашего увлечения. Я поклонница Элвиса Пресли.

— Тогда вы тем более должны меня понять! — восклицает он и при этом трясет мою руку. Словно оторвать хочет. Я обалдеваю во второй раз.

— Понимаю, — говорю, — и очень вам сочувствую.

Осторожно освобождаюсь, и мы идем гулять. И что вы думаете? На следующий день он не поехал по Уэльсу. Взял такси (!!!), вернулся в Ливерпуль и там нагрузился битловской параферналией под завязку.

Вот вам и сила искусства!

И еще очень хочется рассказать о том, как в Великобритании сохраняют свое наследие. Не рушат. Не сносят. Наоборот, каждому интересно побывать в валлийской деревне с самым длинным названием. Выговорить его невозможно: язык тоже валлийский. Но встречают, ставят почтовые штемпели на открытки, гордятся своей деревушкой, известной с X века…