Галина Врублевская - Литературный автопортрет

«Когда Королев тосковал, он старался глубже задумываться. Энергия рассуждения растрачивала тоску». Далее следуют рассуждения о судьбе Родины (с большой буквы) и вывод о том, что «снаружи Родины теперь нет. Зато она есть внутри и давит». В поисках цели существования герой обращается к жизнеописаниям старцев-пустынников, трудам философов и находит истину в изречении: «отказ от себя — погружение в „пропасть абсолютной бедности“ растворит личность в Боге».

Однако растерянный математик, утративший работу, сворачивает с проторенных дорожек поиска смысла жизни. Его не привлекает ни монастырь, ни тибетское уединение, ни стремление оказать помощь, скажем, бездомным людям. Бездомность я сюда приплюсовала умышлено, ибо герой выбирает модную тропу даун-шифтинга, то есть, бросает все и подается в бомжи (даже ключи от квартиры бросает в реку). Готовится к своему походу в нижний мир персонаж основательно, как альпинист. Только покоритель гор тренируется в спортивном зале, лазая по специальным стенкам, а математик Королев берет теплое одеяло, мадеру и сыр и устраивается ночевать в парадном. Автор так и сообщает читателю: «Это была тренировочная ночевка» — идет подготовка к бездомной жизни.

Далее герой назначает себе «день отбытия» и, следуя своему плану, устремляется «на дно». Каждый читатель находит свои смыслы в романах, не всегда совпадающие с авторским замыслом. Я, например, нахожу в действиях персонажа такой утонченный поиск адреналина, но автор не подкрепляет мои догадки. Он наделяет героя возвышенными мотивами, утверждая, что тот вносит своим поступком моральный вклад в обустройство страны. Новый «лишний человек» в своем больном состоянии выводится на роль почти спасителя Родины.

С другой стороны как читатель искушенный я вижу в романе и архетипический сюжет побега, часто обыгрываемый в юношеской литературе. Сюжет складывается как в подростковом авантюрном романе. Вот герой исследует помойки и свалки, вот становится «попаданцем» в царство подземных лакун Москвы. Наконец беглец от цивилизации достигает желанного состояния. Теперь всплеск адреналина заменяется его полным отсутствием: «мало-помалу сомнамбулическое состояние, апатия и безразличие, постепенно покорившие и затянувшие его, растворили личность».

Герой видит себя «пораженным инсультом обрубком» — очень сильное сравнение — и выводится глобальная метафора, что окружающая неорганика ищет в случайной органической форме, то есть в нем, своего посланца.

Я изумлена. Снова встает вопрос о личности автора. Мне самой довелось оказаться в гуще перестроечной жизни, в 90-е — время, отраженное в романе. То были годы искреннего душевного подъема, «время надежд» и одновременно внезапных потерь, обвалов, бедствий — «лихие девяностые». Эмоциональное состояние большинства людей той поры можно сравнить, и то с натяжкой, разве что с мятежным духом на митингах протеста декабря 2011.

И потому я ни за что не соглашусь с броской авторской метафорой реальности 90-х как парализованного обрубка. Как известно, при инсульте не только тело обездвижено, но, в первую очередь, полушарии мозга.

Поэтому, читая, задумываешься: с какого ракурса автор смотрел на происходящее, если мог так увидеть страну. Нахожу в сети и читаю его биографию. С 1991 по 1998 год занимался научной работой в Израиле и Америке. С 1998 года живет в Москве. Теперь понимаю: это взгляд на происходящее внутри России со стороны, потому и герой помещен в стороннюю позицию Онегина, «лишнего человека», прибегнувшему к даун-шифтингу. И не удивительно, что путешествие главного персонажа Королёва-Онегина оборачивается пассивным наблюдением над жизнью в бурлящей эпохе перемен.

Вместе с биографией автора и книга обретает новый смысл.

Итак, имеем два романа на схожую тему, хотя даты их появления на свет разнесены почти на два столетия. Но смыслы романа Александра Пушкина прозрачны и без подпорки в виде биографии автора, потому что весь контекст обстоятельно показан в самом произведении. А роман Александра Иличевского, вздумай его прочитать человек из другой эпохи или страны, даст неполное представление о времени и о людях. Поэтому биография дополнит текст, поможет читателю выявить ракурс взгляда художника. То есть аннотация такого рода, данная в книге перед текстом произведения, поможет лучше вникнуть в роман.

Ну и возвращаясь к первой позиции: чтить творцов. Хотя знаменитый роман в стихах и мог бы быть прочитан без знания о жизни автора, нам важно сохранить его имя в знак уважения, тем более, что Пушкин был первопроходцем во многом. Как следует, уважения ради, знать имена авторов, встроенных в цепочку той или иной темы.