Томас Кенэлли - Дочери Марса

— Истерички, — заключила Наоми, когда машины проехали. — Это они так выражаются, когда тонут корабли или поезда сходят с рельсов. Истерички. Есть и истерички, — грубовато продолжала она. — Насмотрелась я и на таких. Миссис Карберри, например, — когда телега, на которой резвились ее дети, снесла голову ее сыну. Но дети, как говорится, случай особый. Главное, что мы с тобой — не истерички. И не истериковали. Разве нет? Я имею в виду, в воде. Теперь все это кажется странным. Но и мужчины — странные. Молчат. Дремлют. Загадка, но другого рода. Месячные куда-то пропали, и вместе с ними наш долг как истеричек. Они никогда не решатся написать историю «Архимеда», и все потому, что мы на истеричек явно не тянем.

— Я устала, — пожаловалась Салли.

Что именно ее утомило, было загадкой для нее самой.

— Мы называем это «проклятьем». Но стоит этому проклятью чуток запоздать, как мы тут же не знаем, что делать.

Салли внезапно захотелось расхохотаться.

Три дня спустя они уже почти тяготились тем, что их спасли. Их так изнурили непрерывно высказываемые всеми медсестрами острова добрые слова, что они готовы были скрыться куда угодно. Утешением была Митчи. Ее разговорчивость сильно умерилась — из-за донимавших ее приступов боли. Они обсуждали характер и особенности ее ран с ее дневной медсестрой — англичанкой, настолько же доброй, отзывчивой и сердечной, насколько старшая сестра была деспотичной и недовольной. Они хотели знать, как дренировать рану после ампутации.

— Да как обычно, — ответила англичанка. — Обеспечить отток крови и серозной жидкости. Раны на другой ноге — с открытым переломом — признаков сепсиса не обнаруживают, но уход за ними сложнее.

На четвертый день их допустили к работе и направили в распоряжение старшей сестры — той самой властной дамы, явно уроженки сельской местности, — дежурить в отделении для больных дизентерией. Одно из таких отделений располагалось в длинной лачуге ниже их палаток, там была и палатка на случай переполнения отделения, которую человек со стороны назвал бы шатром. Медсестры окрестили это сооружение «цирком». Ходили слухи о резко участившихся случаях заболевания дизентерией на Галлиполи — болезнь косила людей не хуже пулеметов врага. Медсестрам с «Архимеда» по пути к дизентерийной лачуге приходилось миновать миазмы и скопища мух. Иссохшиеся от обезвоживания лица солдат с ввалившимися глазами дожидались их и в палатке, и в лачуге, где непрерывно жужжали мухи величиной с овода. Первое впечатление: боже, какой ужасающий бардак! Куда смотрит начальство? Другие медсестры, вечно торопящиеся, в белых передниках, спешили на зов больных, иногда выражавшихся до неприличия вульгарно. Они привычно отводили солдат в находящийся снаружи нужник и без тени смущения помогали им там устроиться либо носились с бутылями дезинфектантов, либо спешно меняли постельное белье, либо столь же спешно отскребали от экскрементов прорезиненные матрацы, пока изнуренный бесконечными позывами молодой человек дожидался на стульчике, когда приведут в порядок его койку. Босоногие мужчины в сорочках и штанах до колена, на секунду или две задержав взгляд на медсестрах, тут же поспешно и виновато отворачивались, спохватившись, что предстали перед противоположным полом в самом неприглядном виде. Безнадежно больные — те лежа на койках просто беспрерывно сучили руками или вертели головами словно грудные дети.

Сержант-санитар отрядил «дочерей „Архимеда“» отскребать грязь. Их без лишних церемоний отправили в расположенную чуть дальше по тропинке служившую складом палатку. Вернулись они оттуда со щетками и ведрами воды, смешанной с нашатырным спиртом — то есть с простейшими приспособлениями для дезинфекции и наведения чистоты, что якобы святая обязанность медсестер. На деле же им только предстояло подтвердить свое право из медсестер, стоящих на четвереньках, вновь превратиться в медсестер, ходящих прямо. И они приступили к устранению источников смрада, возблагодарив как послание небес бьющий в нос нашатырь, непрерывно отгоняя норовившие сесть на лицо мириады мух.

Покончив с мытьем пола в дизентерийной лачуге, они направились в «цирк». Коек там не было, раненых, соответственно, тоже, и все равно это был ад — воздух почернел от кружащих мух. Люди лежали на разложенных прямо на полу матрацах, и их было больше. Отскребая проходы между матрацами, Салли ощущала зловонное дыхание больных. Было слышно, как снаружи к палатке подкатила санитарная машина, и целая толпа санитаров внесла другую толпу — больных, которых предстояло срочно размещать здесь.