Томас Кенэлли - Дочери Марса

— У вас есть жених? — спросила леди Тарлтон.

— Да, получила от него письмо с предложением помолвки, — призналась Наоми.

— Помолвки? Он не иудей? — продолжала допытываться леди Тарлтон.

— Нет, он член «Сообщества Друзей».

— Квакер, стало быть, — отметила она. — Как интересно! И моя семья тоже были квакеры. А вот я… Впрочем, не стоит об этом. Вообще-то квакеры менее склонны к ханжеству, чем остальные. Понимаете, что я имею в виду?

В Булони Наоми села на дневной поезд до Парижа, а там добралась до Дома британских медсестер — богато украшенного здания у Марсова поля. По случаю помолвки лейтенанту Кирнану дали краткосрочный отпуск — на один день. Он заехал за Наоми, как и предупредил в телеграмме, ровно в девять утра. Стоило ей увидеть его, как ее охватила безумная радость. У нее не было ни малейшего ощущения искусственности предстоящей церемонии. На нем был коричневый костюм — Наоми впервые видела Кирнана в штатском. Он даже показался ей каким-то совершенно иным, невиданным и непривычным, демонстрирующим новые черты.

— Появись там в форме, их бы это задело, — пояснил он.

— Может, и мне следует надеть что-то другое?

— Нет-нет — медсестры — это не военные.

На такси они перебрались на другой берег Сены. Было прекрасное тихое утро, вода в реке отливала серебром, когда они, миновав Монпарнас, прибыли на место. Водитель даже не знал, где именно на Рю де Вожирар их высадить, но в конце концов с этим разобрались, и Иэн, подав Наоми руку, помог ей ступить на тротуар, затем расплатился с шофером.

— Мне кажется, это где-то здесь, — сказал он, когда машина отъехала. — Да, точно здесь, — уверенно проговорил он, указывая на усыпанный гравием въезд. — Мне еще говорили, что дверь двухстворчатая и черного цвета.

Такую дверь они быстро нашли. Иэна Кирнана здесь ждали. Но помещения наверху будто вымерли. Наоми очень понравилась церемония, а то, что можно просто усесться рядом с Кирнаном, и вовсе привело ее в восторг. Оба улыбнулись друг другу. Она сняла кожаную перчатку — день стоял теплый, и здесь тоже было тепло, Иэн поднес ее руку к губам.

— Смотри не заразись чем-нибудь, — шутливо предостерегла Наоми.

— Твоя правда, — ответил он, тряхнув головой. — Вот это по-нашему, по-австралийски — взять да и огорошить человека, когда он собирается тебя поцеловать.

Небольшого роста человек лет шестидесяти в хорошем костюме и строгом галстуке, повязанном вокруг стоячего воротничка, с казавшимися детскими и затянутыми в маленькие перчатки ручками, в которых была зажата модная тросточка, шествовал по аллее. Завидев их, он улыбнулся и ускорил шаг.

— У него вид Билли Хьюза, — наклонившись к Иэну, шепнула Наоми.

— Седжвик, — отрекомендовался мужчина. — А вы — брат Кирнан. Как здорово, что и в таком городе, как Мельбурн, тоже есть Друзья.

Наоми подумала, что это с полным правом можно сказать и в отношении Парижа.

— На меня возложена обязанность зарегистрировать сегодняшнюю помолвку. Наша община насчитывает двадцать восемь прихожан. Но иногда случается, что кто-то прибывает нежданно-негаданно — например относящиеся к «Друзьям» сотрудники Красного Креста. У вас при себе все необходимые документы? Прекрасно. Вы не против, если я их сейчас возьму, а после церемонии верну?

Седжвик распахнул одну из створок черной двери, и они последовали за ним по крутой лестнице. Повернув по коридору, они оказались в почти лишенном мебели, если не считать нескольких скамеек, помещении. Ни алтаря, ни кафедры, ни даже торжественной, напряженной тишины.

— Поскольку большинство здесь французы, встреча будет проходить на французском языке. Но Комитет Честности состоит из англоязычных Друзей, я также принадлежу к англоязычным.

— А что такое Комитет Честности? — спросила Наоми.

Кирнан хлопнул себя по лбу.

— О Господи! — воскликнул он. — Я же тебе ничего не объяснил.

Он повернулся к Седжвику.

— Это звучит как Комитет общественного спасения во времена Французской революции.

Седжвик издал несколько странных звуков, отдаленно напоминавших смех.

— Это группа из трех человек, — пояснил он, — которые зададут вам несколько вопросов, чтобы удостовериться, на самом ли деле вы намерены не расставаться друг с другом всю оставшуюся жизнь.

Подходили и остальные «Друзья» — французы. Вполне цивилизованного вида мужчины, как Иэн, несколько пожилых, женщины, одетые скромно, но без отталкивающего пуританизма. Мужчины на французский манер целовали женщинам руки. Мужчины целовали друг друга в щеку. Все таким же образом приветствовали Наоми и Иэна, после чего им велели сесть на скамейки отдельно друг от друга и лицом к остальным. Наоми думала, что к началу службы мужчины отсядут от женщин. Но ничего подобного — все так и остались сидеть на скамьях вперемежку. Все, кроме Иэна и Наоми, — на то и помолвка, чтобы хоть в чем-то отличаться от обычной встречи «Друзей», потому их и усадили поодаль друг от друга — чтобы соблюсти ритуальную дистанцию.