Томас Кенэлли - Дочери Марса

Салли познакомилась с излучавшей уверенность медсестрой, которую звали Кэррадайн, — да-да, все так, призналась она, видный политик Джо Кэррадайн — ее свёкор. Новая подруга Салли и не скрывала, что замужем. До отплытия это могло быть тайной, но на борту «Архимеда I» возникла необходимость посвятить в это всех, ибо мужчины не давали миссис Кэррадайн проходу, пытаясь вытащить на прогулки по верхней палубе. Ее рыжеватые волосы обрамляли костистое, но приятное лицо, фигура сухощавая, но бедра широкие. Муж служил в артиллерии в звании лейтенанта — в самом первом полку 1-й бригады — той самой, которая отправилась с первым пароходом за несколько недель до отплытия «Архимеда I».

Если Леонора Кейсмент явно преуспела по части ухажеров, то Элси Кэррадайн служила образцом по части добродетелей и супружеской верности. Элси предпочитала целыми днями оставаться исключительно в компании коллег, вероятно, подсознательно стараясь убедить всех в том, что она и не собирается превращать себя в объект симпатий, на тот случай, если кто-то из мужчин вознамерится волочиться за ней.

Салли не переставала дивиться Наоми, которая постоянно появлялась на верхней палубе в обществе неуклюжего и широкоплечего капитана Эллиса Хойла, пехотинца, случайно отставшего от уже отплывшего парохода, который вопреки всем нормам и правилам разъезжал верхом прямо на палубе «Архимеда I». Салли казалось, что сестра демонстрировала этим своим знакомством нечто такое, чего прежде за Наоми не замечалось, — некое легкомыслие плюс умение вести себя с противоположным полом. У себя в Маклей Наоми ни на что подобное не отважилась бы, ибо тамошние жители ухмылялись вслед каждой парочке и понимающе качали головами, тем самым как бы подталкивая молодых людей к очередному никчемному браку. Салли прогуливалась по верхней палубе в обществе Оноры, Карлы Фрейд и Элси Кэррадайн, каждый раз смущаясь при виде сестры. У нее в голове не укладывалось, как это Наоми ухитряется совмещать память об убийстве матери и вот эти моционы под ручку с военным на палубе океанского парохода.

Иногда их группу эскортировали несколько флотских эскулапов. Здесь, на борту парохода, все благополучно забыли о пресловутой субординации, типичной для обычных больниц. По мнению Салли, то, что офицеры предпочитали Онору и Фрейд, объяснялось разными причинами — нахрапистостью одной и церемонной сдержанностью другой.

Троицу старших сестер пригласили за капитанский стол, и третья из них — самая молодая — задавала тон беседе, заставляя мужчин хохотать до упаду. У нее был большой опыт работы разъездной медсестры в Западном округе, Джипслэнде и на северо-востоке Виктории. Ее прозвали Старшая Сестра Митчи. Две другие старшие сестры — им отводилась роль наблюдателей за ходом бесед — презентовали тонкогубые улыбки, сопровождая их полуодобрительным покачиванием головы, в адрес Старшей Сестры Митчи, отважно балансировавшей на грани настоящего юмора и вульгарности. Они считали Митчи матроной, скорее, неподходящей и подающей дурной пример девушкам. Но сами-mo они откуда, задавалась вопросом Салли. Небось сбежали с какой-нибудь фермы, дававшей обильные урожаи после потопа, но ни зернышка в засуху. Да и их отцы в свое время валялись в ногах у управляющего банком и пребывали в вечном страхе, что какой-нибудь складской агент или начальник станции обведет их вокруг пальца да спровадит на грошовую должность управляющего куда-нибудь на периферию или на куда худшую в город.

А размышляла Салли о фермах потому, что по собственному опыту знала, что из деревенских девчонок настоящих медсестер не получится. Все они свято уверовали в то, что стать медсестрой — пик карьеры. Видимо, рассчитывали заполучить в мужья врачей. Из этой троицы ни одна так и не заполучила, но старшая сестра Митчи об этом ничуть не печалилась и веселилась от души. И от ее шуток мужчины не просто смеялись, а хохотали до упаду.

Эта самая Митчи, вихляя бедрами, поднялась на борт парохода в Мельбурне. С первых минут она стреляла глазами так, будто от этого зависело ее личное счастье и благополучие. И все же она была из тех старших медсестер, которой стоило лишь окинуть кого-нибудь из девушек взором исподлобья, как та уже была готова ноги ей целовать. А вот две другие, можно сказать, служили для Салли примером для подражания — ни намека на застенчивость, невосприимчивые к традиционным бабьим страхам, типичным для тех, чья жизнь сводится к вечной борьбе с нуждой, угождению мужу и уходу за детьми. Им легко удавалось подавлять в молодых врачах мужское начало и запугивать медсестер до дрожи в коленях. Пациенты называли их мегерами, и Салли понимала, что они от всей души старались оправдать присвоенный им статус.