Константин Куприянов: Толя Швеин и Святой

– В принципе можем, мы так уже делали.

Она замолчала, вопросительно глядя на него.

– Что?

– А вам точно к нему не надо?

– Точно. Нужно ему, вот, – Толя протянул ей визитку шефа. – Если вы тут интернетом пользуетесь, то посмотрите там, кто он. Знаете, сайт его такой, «Гугл». Ну или «Яндекс» можно – просто фамилию вводите и всё.

– Знаем-знаем мы всё, – перебила его старушка. – Яндэксы, Хуглы… Но вы-то точно в порядке? Может, посидите? Ваша очередь уже скоро.

– Я точно в порядке, ***! – взорвался Толя. Тихие разговоры, которые наполняли сени постоянным шумом, разом стихли, он почувствовал, как десятки глаз уставились на него. «От****тесь, святоши», – сквозь зубы прохрипел внутренний голос, но вслух Толя уже ничего не сказал.

– Хорошо, – сказала старушка спокойно и улыбнулась. Визитка исчезла в её кармане, она достала большую тетрадь с расписанием.

– Спасибо.

– Та-ак, вот у Вадички будет свободное окно, похоже… В субботу. Подойдёт?

– Думаю, да. Я шефу сообщу. Пусть уж постарается, – Толя слабо улыбнулся. Ему вдруг понравилась идея впервые (и наверняка в последний раз) повлиять на расписание шефа. – Во сколько?

– В полдень.

– Отлично. Он приедет. Скажите, а сколько надо денег? Ну, хотя бы примерно?

Старушка посмотрела на него непонимающим взглядом, но затем на мгновение что-то мелькнуло в нём, и Толя подумал, что, может быть, цена и будет названа, просто не сейчас.

– Святому человеку деньги не нужны, конечно же, – сказала она ласково.

– Окей. Но он что-нибудь захватит в любом случае. Спасибо вам большое.

– Не за что.

Сделав в тетради пометку на субботу, старушка снова взглянула на Толю. Он понял, что теперь она без слов повторяет свой вопрос. И в этот раз он ощутил не злобу, а бессилие.

– Нет, я просто не могу. Это невозможно. Зайти туда… нет, я не могу. Я же ни во что не верю, – шёпотом добавил он. – Вообще! Я раньше ещё что-то такое делал, в храм заходил, задумывался а сейчас… Там же ничего нет, как мне можно заходить? – под «там» он имел в виду «наверху», но показал почему-то в центр собственной груди.

– Но до этого же хотели к нему?

– Была Нина, а где она теперь?.. Извините, это не то. Невпопад. Я щас пьяный, мне нельзя.

Толя развернулся и чуть не бегом бросился к выходу. Его никто не преследовал, но у калитки он тревожно обернулся – точь-в-точь как тогда ночью – снова ожидая погони, но никого не увидел. Люди даже не глядели в его сторону, занятые бездельем, молитвой или разговором.

Пройдя полгорода и снова очутившись в центре, напротив пресловутого сквера с фонтаном, Толя вдруг понял: это конец, больше тут делать нечего. Надо уехать и уже никогда не возвращаться. Благодельск – это ё***ное днище, от которого следовало держаться подальше. Нельзя было сюда приезжать.

И вообще надо уезжать в принципе. Это не страна, это скукоживающаяся долина мертвецов. Люди тут как зомби. Ладно, ещё есть несколько нормальных, как Чапа – но это лишь потому, что он присоединён к интернету и работает с нормальным миром. А все, кто полностью здесь, – они вот такие – он обвёл площадь взглядом: трясущиеся на ветру старушки с семечками, праздно шатающиеся в понедельник утром безработные мужики, смертельно усталые женщины, тянущие детей в школу, и дети постарше – бредущие в ту же школу, чтобы ничего там не учить. Впрочем, ладно, в их внешнем виде нет ничего ужасного, но исподняя их жизнь – это безнадёжное умирание, напрасное преодоление дней в городке, который уже никогда не зацветёт, не зазеленеет, не будет интересным. Не будет ничего хорошего – ни здесь, ни даже в Москве! Ведь Нина никогда не воскреснет, и надежды увидеть её хоть одним глазком и попросить за всё прощения – нет! Надо валить с этой планеты.

Толя схватился за голову и свалился на ближайшую лавку. Даже в Москве никакой надежды нет, но там, по крайней мере, слишком много развлечений и света, чтобы об этом думать. Там люди умирают незаметно, и это не так страшно – ну так, мелкое пугающее происшествие. Если бы они только знали, что в таких городках, как Благодельск, умирание – это обычное течение каждого следующего дня…

Толя очень захотел, чтобы кто-нибудь подошёл и записал все эти сбивающиеся в кучу мысли, которые рвали его котелок на части. А ещё лучше – чтобы человек, который это сделает, забрал бы их себе и сумел разбить их в пух и прах! Доказать, что всё это неправда. Но прохожие шагали мимо, никому не было дела до того, что он там себе думает. И Толя заставил себя собраться и встать.