Людмила Козлова - Толя Захаренко

Все ребята из маленького городка Жабчицы завидовали Толику Захаренко. Каждому хотелось дружить с ним, и у каждого была мечта прокатиться с Толиком на грузовике.

Во всём городке насчитывалось не больше десятка грузовиков, и шофёром одного из них была мама Толика, а папа заведовал гаражом.

Толик мог кататься сколько хотел. Чуть ли не каждую неделю мама брала его с собой в большой город Пинск, когда ездила за товаром на базу.

Но жабчицкие мальчишки не искали в дружбе с Толиком выгоды для себя. Совсем нет. Прежде всего Толик был настоящим товарищем, и умел постоять за друга, и, если надо, выручить его из беды.

Весной, во время распутицы, заболел Серёжа, соседский мальчик. Врачи сказали, что его надо срочно отправить в Пинск, в больницу. А машины тогда не ходили: осенние дожди сделали дороги совершенно не проезжими. Надо было ждать, когда большак пообсохнет.

Толик решил упросить маму, чтобы она завела свой «Газик» и — в путь!

— А если завязнем! — спросила мама и посмотрела на сына.

— Если завязнем, мы подтолкнём, — с готовностью ответил Толик.

— Кто это «мы»! — заинтересовалась мама.

— А ребята из школы! — почти выкрикнул Толик. И начал подробно рассказывать маме, как он договорился со своими друзьями проводить Серёжу в больницу.

Ольга Ефимовна — так звали маму Толика — вела машину очень осторожно.

Серёжа сидел в кабине, а в кузове тряслись мальчишки. Несколько раз им пришлось выбираться из машины прямо в дорожную грязь и выталкивать из разжижённой колеи буксующую полуторку.

Не доезжая до города километров восемь, «Газик» завяз так, что казалось всё — не вытащить!

Мальчишки набрали булыжников, набросали их под колёса, накидали ещё веток, взятых с собой досок… Пристроившись поудобней по бокам кузова, они раскачивали буксующую машину.

Грузовик урчал, гудел. Колёса бешено вращались. Булыжники вместе с грязью летели в стороны.

Подбадривая друг друга, мальчишки напрягали последние силы.

— Ура!!! — закричали все сразу, когда удалось вытолкнуть грузовик.

Довольные, забрызганные грязью, вымокшие, мальчишки снова залезли в кузов.

— Поехали!

Серёжу доставили в городскую больницу вовремя.

В первое утро войны фашистские самолёты бомбили Жабчицы так, словно в городке находилось не десяток стареньких, пропахших мазутом и хлебным зерном грузовичков, а колонны военных машин. От зажигательных бомб горело уже несколько зданий.

Толик с другими ребятами пережидал бомбёжку в поле: рожь была не особенно густая и высокая, но всё же скрывала залёгших в неё детей. Самолёты пролетали мимо, не сбрасывая своего груза в поле.

Рядом с Толиком лежал Шура, братишка, которому недавно исполнилось шесть лет. И хотя Толик был всего на полтора года старше, он чувствовал себя взрослым: братишка должен был выполнять все его «распоряжения». Первое и главное — не реветь и не вскакивать на ноги. Но Шурик всё равно хныкал и норовил во время затишья убежать домой. Толик как умел успокаивал братишку, хотя его самого трясло от страха.

Ещё вчера у Толика была мечта: съездить с мамой в город и накупить там побольше тетрадей для первого класса. И ещё — где-нибудь в поле попросить у мамы разрешения самому повести машину…

Но теперь он мечтал о другом и, утешая брата, говорил ему:

— Превратились бы мы с тобой в птиц каких-нибудь. Превратились и полетели бы на границу. Потом дальше, дальше… Увидели бы, где у фашистов аэродромы, сказали бы нашим лётчикам, и они бы все фашистские самолёты уничтожили…

За ребятами пришли на другой день утром.

— Толик! Шурик! — услышали они знакомый голос…

— Ма-м-а-а!

Ольга Ефимовна подбежала к ним.

— Мальчики мои! Завтра мы уезжаем в Гомель. Толик! Собери своих друзей и обойдите дома, предупредите всех. Отъезд утром.

— А где папа!

— Он ушёл воевать с фашистами.

До Гомеля Захаренко не доехали: заболел Шурик.

— Сойдём на первой же станции, — сказала Ольга Ефимовна.

Первой станцией была Речица.

Наказав ребятам сидеть на узлах возле станции и никуда не отлучаться, она пошла искать квартиру. «Может, — думала Ольга Ефимовна, — кто-нибудь сдаст уголок!»