Константин Куприянов: Толя Швеин и Святой

– Да уж, ты ими особо не размахивай. Это такая неплохая зарплата тут. Люди на котельной за пятнарик впахивают.

– Пусть впахивают, – безразлично сказал Толя, – низшие столько и должны получать.

Чапа расхохотался.

– А ты у нас кто, высший, что ли? Раскольников х**в.

– Кто?

– Ой, всё. Ты, я смотрю, со школы особо не изменился, всё так же много о себе думаешь и в облаках порхаешь.

– У меня тогда цели не было. А теперь есть, – ответил Толя. Его стал раздражать поучающий тон друга.

– И что это за цель? Бабки? Тут никого такой не удивишь. Не строй из себя, а? Весь мир щас только ради бабок… Просыпается, работает, засыпает – всё к ним. Поэтому людям и нужны святые. Чтоб была надежда, что ещё есть какой-никакой бог, кроме них.

– Мне другое интересно, – сказал Толя, – он настоящий или нет? Потому что если нет, шеф не обрадуется.

– Я тебе уже сказал, что об этом думаю. Нет там ничего, – Чапа поднял палец к потолку. – И святых поэтому тоже нет. Жулик. Так что езжай лучше назад в Москву и найди нормальную работу.

– Это какую?

– Это на которой ты что-нибудь делать будешь. Желательно руками. На завод пойди. Или хоть в офис работать, по клавишам стучать…

– Не вижу, чтоб ты на заводе работал, – раздраженно сказал Толя.

– Я этим форексом занимаюсь из-за математики, – Чапа улыбнулся, – нравится считать, составлять алгоритмы. Это развивает мозг. Получше, чем быть мальчиком на побегушках.

– Иди ты, Чап.

Толя направился к выходу.

– Не найдёшь, где спать, – приходи! Дом большой! – крикнул ему вдогонку Чапа.

На дворе всё ещё шёл снег. С Чапой вышло как-то по-тупому. Вроде и рад его видеть, а получается, что поругались. Странно это. Всё странно в этой жизни. «На что бы я действительно потратил время, будь у меня уже деньги?»

Толя шагал вверх по улице к вершине холма, где стояла церковь. Я ведь Лизе правду сказал – понять бы людей. Я бы сел, обложился книжками и стал бы исследовать. Почему они такие. И зачем? Зачем они тут? Ведь если всё это отбросить… В смысле отбросить всё это выживание, зарабатывание, карабканье по холму – ну и дать каждому по миллиону, то окажется, что мы живём совершенно зря. С другой стороны, возьмём Лизу. Иногда… редко, но иногда – бывает такое счастье видеть её. Пока она не начинает просить ей купить всё на свете… Но до тех пор, пока она всё не испортит…

Но, в общем, это какое-то тупое, телячье счастье. Самое интересное – оно тоже кончается. Ведь потом мы расходимся или срёмся, или попросту расстаёмся. Все рано или поздно делаются бывшими друг другу. Человек ведь всегда помнит, что умрёт. Да еще и разрушит всё прекрасное вокруг себя. Рано или поздно лишишься молодости, друзей, родных, даже памяти, начнутся болячки, которые, в конце концов, утащат на тот свет. Тогда зачем же всё?..

Толя перестал думать, потому что наконец-то крутой подъём кончился. Долгие хаотичные мысли помогали ему идти, но наверху уже не были нужны. Он просто шагал под липким снегом, сделав музыку громче. Дорога к храму сделалась прямой. Снег таял за шиворотом и под ногами – едва коснувшись чёрного уличного месива.

«Что там в церкви положено? – мозг опять напряженно загудел, когда Толя очутился во дворе храма. – Чего у них сейчас? Почему открыто? Вечерняя какая-нибудь. Пятый час. Да, наверное. Х** его знает. Снять шапку. Ок, шапку снял. Перекреститься. Готово. Можно заходить». Толю ласково обнял запах ладана и густое, настоявшееся тепло. Несколько женщин покосились на него, пока он неуверенно прошёл к иконе, которую счёл за главную, и приложился. Ну, вот вроде и всё. Нет больше ритуалов. Можно пойти спросить.

– Извините, – обратился он к женщине в церковной лавке, – вы не слышали, где нынче живёт Вадичка? Святой.

– Нет, – резко отозвалась женщина. Толя решил, что она наверняка знает, о чём он спрашивает, но из упрямства или по глупости скрывает.

– Совсем нет идей?

– Нет. Вы покупаете или как?

– Вот оно что… Ну ладно, давайте тогда три свечки.

Толя не знал, что делать со свечами, распихал под три самые симпатичные иконы и встал посреди храма. Опять можно было не думать, потому что время текло само собой, было тепло, и даже есть не хотелось – спасибо Чапе за печенья… Но потом кто-то коснулся его локтя, и он услышал:

– Хотите про Вадичку спросить, я вам расскажу, только давайте выйдем.

Он послушно зашагал наружу за маленькой скрюченной старушкой. Хотя прошло всего двадцать минут, городок в низинах вокруг холма погрузился в полумрак. В большей части домов не горел свет, улицы, за исключением центральной, не освещали фонари, а огромный лес, окружавший Благодельск со всех сторон, теперь посинел и контрастировал с чёрным небом. Но снег так и валил – упрямо и долго, беспомощно продолжая таять от прикосновения к людям и земле. Впрочем, крыши немного побелели, и насколько хватало глаз – покосившиеся домики спускались к полузамёрзшей узкой реке, увенчанные зыбкими белыми шапочками.