Вадим Месяц - Искушение архангела Гройса

Очередная параноидальная мысль пришла ко мне. Выходя, я оставил дверь автомобиля открытой: за время моего отсутствия кто-то мог залезть в машину и спрятаться сзади. Я развернулся и вдавил педаль газа до предела. Выскочил на дорожку, ведущую к вертолетной площадке, испугав влюбленную парочку, возвращавшуюся с танцев. Я видел, как они шарахнулись в сторону от моей визжащей тормозами «Вестфалии» и гневно замахали руками вдогонку.

Я выскочил на трассу и двинулся в сторону Минска. В приемнике протяжно пела на народный лад какая-то славянская девка. Ее сочный, молодой голос убаюкивал.

Я подумал, что выпадение тумана было бы мне приятно. Видимость понижается, но красота окружающего мира важнее видимости. В конце концов, я никуда не торопился.

В девушке чувствовалось духовное здоровье, любовь к пению и родной земле, какой бы она ни была: белорусской или украинской. Было что-то чудесное в этой песне, хотя до этого я ее никогда не слышал. Смысла я почти не понимал, но догадывался, что она о любви.

Вспышка справа озарила зеркальце дальнего вида. Все-таки в машину кто-то залез, похолодел я. Или что-то загорелось в моторе? Или опять стреляют? К новой вспышке я отнесся внимательнее. В районе Занарочи кто-то баловался фейерверками. Чуть ли не на обочине дороги. Ужас вновь вернулся ко мне и стих только вместе с рассветом.

Я катился по Брестскому шоссе до Кобрина, где вырулил на местную дорогу. Позавтракал в деревне Ежики Жабинского района у поклонного креста. Злые духи меня оставили, поездка получилась спокойной. Единственное, что я запомнил, – гигантское изображение зубра на въезде в Брестскую область. А так дорога как дорога. Леса, поля, стога, радуги в небесах. В глубине души я был благодарен Теляку за эту поездку. Супруге позвонил ранним утром, сказал, что скоро буду на месте. Илана восприняла мой отъезд беззлобно, разве что удивилась. Я решил по возвращении рассказать ей правду. В конце концов, нормальная работа. Курьер. Мало ли какие причуды бывают у богатых? Перевозят же пушечные ядра из музея в музей… Или что там у него? Теляк убедительно попросил меня посылку не разворачивать, чтоб не портить фирменной упаковки.

– Рано или поздно вы все, Сергей Юрьевич, узнаете. Кстати, деньги я плачу в том числе и за конфиденциальность перевозки.

Он звонил сегодня утром, довольно толково объяснял, что и как я в этой командировке должен сделать. Он мог очень внятно излагать мысли. Шоссе в городе переходило в улицу Чкалова, улица Чкалова вела в центр. Я припарковался около красного кирпичного магазина у подножья холма, на котором возвышалась белоснежная русская церковь.

В городе играли свадьбы. На сравнительно маленькой площади с уютным островком сквера посередине было припарковано как минимум три свадебных кортежа. Женихов оказалось меньше, чем невест (если судить по одежде). Девушки в белых шелестящих платьях радовали взор, но на мои приветственные улыбки не откликались.

Город возник после того, как его основатель, князь Волынский, Владимир Василькович, открыл Писание на первом попавшемся месте и прочел пророчество Исаии. И тогда послал он умного мужа по имени Алекса вверх по реке Лосне, чтоб тот нашел место для нового города. Алекса место нашел. Князь тогда тоже приехал сюда и место, найденное Алексой, полюбил. Расчистил его, вырубил лес, поставил там город и назвал его Каменец, потому что «была земля камениста». Галицко-Волынская летопись считает, что произошло это между 1276 и 1288 годами. Давно.

Городскую башню осаждали язычники-ятвяги, крестоносцы, татары, москали, ляхи, шведы. Случались эпизоды междоусобицы. И все-таки башня сохранилась в первозданном виде до сегодняшних дней, явив собой символ собственной нерушимости – и тленности всех государств, возникающих на этой благословенной территории. Здесь хозяйствовали легендарные Ягайло, Витовт, Радзивиллы. Через Каменец проходила важная дорога из Короны на Гродно, Вильно и далее на восток. Здесь бывали послы из Европы, Новгорода и Пскова. О дороге писали историки и путешественники. Все восхищались неприступностью Белой Вежи. Белой ее назвали потому, что когда-то она была выбелена, хотя сейчас следов от этого почти не осталось. С Беларусью произошла почти такая же история.

Я приближался к насыпной горе с Каменным столпом, мои руки были холодны, сердце хохотало. Человека, с которым я должен был встретиться, звали чудно: Эдуард Иванович Гонитель.