Вадим Месяц - Искушение архангела Гройса

Я подошел к столику с церковно-приходскими книгами, безучастно полистал тетрадные страницы в клетку с перечислением заказанных молебнов за «змарлых» Янов, Тадеушей, Катарин, Марысь… Латиница по-соседски мешалась с кириллицей, из многозвучия польских, литовских и русинских имен слагалось имя единого народа. Альгирдаса Буткуса среди них не было. Он на ферме, достает яйца из-под страусов.

В костел вошел крепкий старик, разбудивший меня сегодня. В зеленой робе, коротких спортивных брюках и обрезанных по щиколотку резиновых сапогах на босу ногу.

– В раю тоже необходима перепись населения, – сказал он шутливо. – Интересуетесь? – Он чихнул, прикрывшись рукавом. – Сведенборг утверждает, что там такие же дома, только много красивее. В домах покои, гостиные, спальни. Во дворах сделаны клумбы, цветут сады, зеленеют лужайки. Все как здесь. Только лучше. И города там повторяют земные постройки. Лучшие районы этих городов на холмах. Там проживают духовно развитые личности. Более темные люди обитают в низинах. Вы в курсе?

– Нет. Как-то не задумывался…

– Зря. Свидетельств множество. Блейка, скажем, посещали и Вольтер, и Сократ, и Эдвард Первый, и царь Ирод. Мир и рай – это единое целое. Одно перетекает в другое. Я это давно понял. И смерти теперь не боюсь, и Страшного суда… «Поскольку все сущее существует, и ни вдох, ни улыбка, ни слеза, ни единый волос, ни единая песчинка не могут исчезнуть…» Небесный Иерусалим повсюду. Вы должны обладать «четырехкратным зрением», чтобы увидеть это. Или вы видите? Видите или нет?

– Видел. Вчера. На одной птицеферме.

Он пропустил мою ремарку мимо ушей и продолжил цитирование:

– «И ангел явился в сиянии крыл и лучиком света гробы отворил!» Понимаете, как все просто? Восьмой день творенья наступит сразу после победы над Сатаной. И тогда мы будем любить и славить. Помните картину Брейгеля «Страна лентяев»? Вы были сегодня похожи на одного из ее героев… Так безмятежно спали… Веровать, как сказал один праведник, это все равно что держаться за конец уходящей в небо веревки. Иногда кто-то дергает веревку со стороны небес, заставляя нас задуматься…

Старик показался мне подвыпившим, но вещи, о которых он говорил, были любопытны.

– А вы готовы к Страшному суду? – насторожился я. – Это когда? Через год? Или болтают? – Я видел какие-то мимолетные сюжеты по телевизору на эту тему, натыкался на ссылки в Интернете, но никогда не удосуживался войти в курс дела.

– Болтают. Страшного суда нет, молодой человек. Вернее, он идет вечно и непрерывно, это постоянное испытание, а не экзамен в конце семестра. Мы и сейчас на Страшном суде. Встать, суд идет!

Он хлопнул себя по бокам, словно пингвин, и, пританцовывая, прошел в глубь зала. Я почувствовал, что проповедь закончена, и подумал, что мне не мешало бы оказаться дома. Сон с каменными изваяниями до сих пор тревожил меня больше. Я не помнил ничего с того момента, как встретил Гарри. Черт, а где моя машина? Я похлопал себя по карманам: ключи были на месте. Мобильник, кошелек, сигареты…

Однако занятный старик своей лекции еще не закончил. Акустика в храме была удивительно хороша, несмотря на ремонт. Дед залез на деревянную кафедру, обращенную почему-то в сторону алтаря, и продолжил свою речь, повернувшись ко мне спиной.

– Можно ли увидеть Бога, находясь в раю? – воскликнул он. – Рай не может состоять из обыкновенной почвы, огня, воздуха и воды. Он должен быть лучше Земли, он состоит из некоторой иной субстанции. Альберт Великий назвал ее quinta essentia – «пятое вещество». Все ли могут входить в соприкосновение с этим материалом или только христиане? Может ли квинтэссенция допустить в рай души язычников и еретиков? Встречается ли это вещество на нашей планете? Где залегает?

– Так Бога можно увидеть или нет? – спросил я, удивившись громкости своего голоса.

– Вряд ли, – шутливо отозвался старик. – В послании апостола Павла к Тимофею говорится вполне конкретно. Бог обитает в «неприступном свете, Которого никто из человеков не видел и увидеть не может». В религии, как и в жизни, есть выразимое и невыразимое. В православии, а вы, я вижу, интуитивно относите себя к этой конфессии, различие между Божественной Сущностью и той частью Бога, которую можно почувствовать и познать, является главной темой. Западное христианство теоремы Гроссетеста не восприняло. Мы видим Бога только лишь в свете его славы.

– А почему вы стоите ко мне спиной? – поинтересовался я у служителя. – Мне кажется, что таким образом не очень удобно общаться.